Книга Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники, страница 75. Автор книги Константин Кеворкян

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники»

Cтраница 75

Детишки помладше ходили, как и все дети, в кукольные театры. Которые, впрочем, тоже не обошло своим вниманием бдительное око режима. В программу традиционных кукольных театров вносились «актуальные» изменения: в частности, устранены «расово чуждые» и христианские (ангелы, дьявол и т. п.) персонажи, шутки о жизни в нацистской Германии и т. д.

С шутками и юмором в Третьем рейхе вообще происходили удивительные вещи. Геббельс записал в своем дневнике: «Я велел понаблюдать за кабаре комиков. Там в ходу анекдоты против государства. Это нетерпимо» (56). В мае 1935 года нацистская пресса опубликовала сообщения о том, что два берлинских кабаре – «Катакомбы» и «Балаган» – закрыты, а их актеры отправлены в концлагерь, ибо позволили себе «неуважительные шутки» по адресу НСДАП и государства. Угодил в концлагерь и популярный конферансье Вернер Финк, разрешивший себе сострить насчет «возвышения» правой руки (т. е. нацистского приветствия) и «низведения» прав немецкого народа (57). И после всего этого, в феврале 1939 года заскучавший Геббельс объявил конкурс на «лучшую шутку года». Однако результат сего удивительного конкурса так никогда и не был обнародован.

Из легкого жанра у населения остался цирк. Сам Гитлер любил смотреть фокусы и в качестве развлечения иногда даже приглашал к себе домой первоклассных фокусников. Домашние представления настолько нравились ему, что он издал указ, строго запрещающий газетам публиковать «разъяснительные» статьи, раскрывающие секреты иллюзионистов.

После начала войны индустрия зрелищ в Германии продолжает успешно работать. Но сам Гитлер посетил театр только один раз. В Байрейте в июле 1940 года он в последний раз слушал оперу. Давали – что за символ! – «Гибель богов» Рихарда Вагнера.

В воюющей Германии, по свидетельству современника, «один из самых популярных ныне здравствующих авторов – Бернард Шоу. Единственная немецкая пьеса, которая пользуется успехом, – это новая вещь Гауптмана «Дочь собора» (58). Геббельс извлек из литературных достижений великого старца грандиозный пропагандистский эффект, не уставая напоминать немецкому народу и всему миру, что крупнейший современный немецкий драматург не только остался в Третьем рейхе, но продолжает писать пьесы, которые идут на сценах театров.

И еще об одном литературном даровании – лауреате Нобелевской премии по литературе 1920 года Кнуте Гамсуне. Живой классик литературы Гитлера обожал: «Он, крестоносец и реформатор, желал создать новую эпоху и новую жизнь для всех стран, прочное международное единство на благо каждой страны. Вот чего он хотел. И труды его не пропали даром, народы и нации поддержали его, стали с ним плечом к плечу, народы и нации решили бороться с ним и победить!» (58). В благодарность за плодотворное сотрудничество, в 1943 году Кнут Гамсун лично преподнес Геббельсу драгоценный подарок – собственную нобелевскую медаль, а его сын Арилд сражался добровольцем в составе дивизии СС «Викинг» на Восточном фронте. Сразу после смерти Гитлера Гамсун написал некролог германскому фюреру, которого назвал борцом за права народов.

Нацистское общество спектакля скончалось в страшных конвульсиях с грохотом советской артиллерии на улицах Берлина. Накануне штурма, чтобы спасти гордость немецкого искусства – Берлинский филармонический оркестр – от гибели, Альберт Шпеер договорился с дирижером оркестра, что пришлет партитуру, которая послужит сигналом для всеобщего бегства.

Музыка, выбранная Шпеером как сигнал к последнему концерту и последующему бегству, несомненно, имела свой смысл. Партитура, которую дирижер оркестра приказал поставить на пюпитры музыкантов, называлась «Гибель богов» – трагическая музыка Вагнера. Та же самая музыка, которую слушал Гитлер во время своего последнего посещения театра в 1940 году (60).

Гитлер был художником и до Первой мировой войны зарабатывал себе на жизнь рисованием акварелей. «Нужно признать, что его акварели были намного выше среднего уровня, – отмечал друг Гитлера и его личный фотограф Генрих Гофман. – Я сам опубликовал альбом с репродукциями его картин, и в 1936 году известный американский журнал «Эсквайр» напечатал статью о Гитлере-художнике с цветными репродукциями его картин» (61). Одновременно сотрудники Главного архива НСДАП, пытавшиеся собрать картины Гитлера для будущих поколений, разыскали множество его ранних работ, стоимость которых к тому времени выросла у коллекционеров от 2000 до 8000 марок (62).

Вся политика Гитлера в искусстве имела своей сверхзадачей пробуждение в народе интереса к прекрасному и эстетическому (в собственном, разумеется, понимании). В соответствии с этим он требовал от художников блестящего мастерства, техники исполнения, понятности темы произведения. Для достижения поставленной цели возрождения национального искусства около 42 тысяч живописцев, скульпторов, декораторов и т. п. были объединены в Имперскую палату изобразительного искусства. Ее директивы имели силу закона и любого могли исключить из палаты за политическую неблагонадежность. Кроме того, для художников существовал целый ряд мер принуждения: запрет на преподавательскую деятельность, лишение права выставляться, и вообще – лишение права заниматься живописью. А чтобы поощрить «истинных германских художников», Гитлер учредил несколько сот творческих премий.

Первая «Большая немецкая художественная выставка» открылась 18 июня 1936 года в специально отстроенном «Доме германского искусства» в Мюнхене. Открытие сопровождалось костюмированным шествием под девизом «Две тысячи лет немецкому искусству». В шествии приняли участие около 500 всадников и тысячи одетых в костюмы разных эпох мужчин и женщин. Отбор картин и скульптур, как в первый, так и последующие разы, происходил следующим образом: ежегодно Гитлер назначал своего друга Генриха Гофмана предварительным экспертом. Работы, достойные, по мнению Гофмана, внимания фюрера, поднимали в экспозиционные залы и располагали так, что бы Гитлер мог сложить свое собственное впечатление о них.

Полотна в основном представляли сцены трудовых будней и праздников немецкого народа, «героического» прошлого и настоящего национал-социалистического движения, живописные пейзажи с видами милого сердцу Отечества. Согласно статистике, из 900 отобранных для первой выставки произведений 40 % составляли немецкие ландшафты, 20 % – изображения расово безупречных крестьян, женщин и спортсменов, портреты конкретных людей – 15,5 %, животные – 10 % и натюрморты -7% (63).

Обильно демонстрировалось обнаженное тело. «Обнаженные женские натуры имели функцию подчеркнуть господство мужчин: женские «ню» всегда представляли собой стоящие фигуры; полностью открытые взору, беззащитные, они не содержали никакой тайны, в этих образах не было ничего недоступного» (64). С данным категорическим суждением нельзя согласиться. К примеру, самая скандальная картина национальных выставок «Леда» Падуа была, несмотря на подчеркнутую эротичность сюжета и исполнения, весьма далека от упомянутых шаблонов. «Леда» вызвала много споров, она долго привлекала всеобщий интерес, а многие из ведущих членов партии, включая дам, требовали вообще ее убрать. Однако нашлось столько же меценатов, которые хотели ее приобрести, но всех опередил Мартин Борман, купивший работу от имени фюрера.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация