Естественно, при такой разнообразной, но строго продуманной системе воспитания, ничего не стоило подвести молодого человека к пониманию и вере в главный посыл национал-социализма – расовую теорию. Молодежь податлива для целенаправленной обработки, особенно, если эта обработка маскируется под патриотическое воспитание. «Рассказ учительницы об арийской расе, апология нордической женщины «с широким тазом, оптимально приспособленным для деторождения, с прямыми плечами, светлыми волосами и голубыми глазами» производит на Маргот ошеломляющее впечатление» (13). И уже на этом этапе к воспитанию верных своей стране бойцов подключалась организации СС. При их непосредственном участии организовывались и проходили все многочисленные языческие обряды, в которых принимала самое активное участие восхищенная их красочностью и романтической атмосферой молодежь.
Молодые люди, юноши и девушки, в результате многолетней планомерной обработки смешивали воедино семейные и националистические ценности и не видели себя вне данной системы координат. Они были готовы воевать (и убивать) за свои патриотические и, как им казалось, высокоморальные идеалы. Личный врач Гиммлера Феликс Керстен записал в своем дневнике после плотного общения в компании офицеров СС: «Каждый из тех, с кем я говорил, уже видел себя в роли аристократа-землевладельца на Востоке, главы типично немецкой семьи не менее чем с семью детьми» (14). Иначе говоря, их влекла перспектива заполучить личный бизнес, помогающий прокормить большую и счастливую семью. Вопрос, от кого и как придется «освобождать» эту землю, волновал их только в военном аспекте его решения.
Немецкая семья тридцатых годов жила в атмосфере пропагандистской эйфории, социальной активности населения, веры в прекрасное будущее. Окончание мирового кризиса, национальное возрождение, быстро повышающийся уровень жизни нацистская партия использовала в собственных интересах, эксплуатируя народную энергию для достижения своих сверхзадач.
«Атмосферу горячечной активности, в которой мы жили, вполне подытоживает шутка, известная во всей Германии.
– Как поживают твои родные, где они сейчас?
– Спасибо хорошо. Я здесь, папа в СА, мама в НСНБ (нац. – соц. народная благотворительность), Хайнц в СС, сестра Гертруда в БНП, а маленький Фриц в ГЮ, однако каждый год мы встречаемся в Нюрнберге на Дне партии!» (15)
Довольно мило, но мы должны четко различать – что являлось пропагандой для масс, а что характеризовало истинную физиономию нацистских заправил. Многие деятели национал-социализма околачивались весьма далеко от семейных ценностей – будь то алкоголик Лей или не пропускавший ни одной юбки Борман. И прямо-таки фантастическую картину рисует очевидец, описывая посещение публичного дома в Италии заместителем рейхсфюрера СС Рейнгардом Гейдрихом: «Гейдрих достал свой набитый золотом кошелек и стал разбрасывать монеты по мраморному полу. Широким жестом Гейдрих предложил девушкам собирать монеты. Началась оргия вальпургиевой ночи. Толстые и тощие, тяжеловесные и юркие «провинции» (проститутки из разных регионов страны. – К.К.) опустились на четвереньки и в исступлении принялись ползать по салону. Золото, золото…» (16) Естественно, подобные симпатичные сценки оставались глубочайшей тайной для народа, как всегда окуриваемого фимиамом нравственности и патриотизма.
Для укрепления пропагандистского воздействия, в частности в рекламе ценностей новой национал-социалистической семьи, особенно важен личный пример вождей. Ситуация однако осложнялось тем, что фюрер, опасаясь десакрализации своего образа в глазах масс, предпочитал демонстрировать на людях некое «публичное одиночество» гениального вождя нации. Таким образом, первой леди Третьего рейха директивно назначили Магду Геббельс.
После прихода нацистов к власти именно Магда обращалась по радио к женщинам Германии, активно занималась благотворительностью, часто появляясь перед камерой, демонстрировала своих детей, и вскоре семья Геббельсов стала символической образцово-показательной семьей нацистской Германии
[43]. Публика видела многодетную, любящую пару, где муж является убежденным национал-социалистом и интеллектуалом, а жена – красавицей-аристократкой, тонко чувствующей и понимающей заботы всех матерей Третьего рейха.
И только близкие знали, что у первой леди государства характер оказался архискверный. Магда экономила на всем – детей одевали со спартанской простотой, прислуге не оплачивали отпуск, питались Геббельсы скудно и невкусно. Иногда почти всю неделю на столе не появлялось ничего, кроме жареной картошки и селедки. Из-за убогого, скудного питания дом министра пропаганды пользовался дурной славой и многие звезды берлинской сцены и кино, приглашенные к нему на обед, предпочитали предварительно перекусить у себя дома.
Возможно, подсознательно чувствуя фальшь статуса Магды Геббельс как первой леди государства, а также прирученный к монархическим традициям наследования власти, немецкий народ хотел лицезреть настоящую спутницу жизни самого вождя и ребенка-наследника его дела. Когда газеты поместили снимок, где Гитлер на приеме склонился к руке актрисы Ольги Чеховой, реакция была невероятной. Актриса получала письма мешками: «Какое счастье узнать, что вы выходите замуж за Адольфа Гитлера!», «Наконец-то он встретил свою истинную любовь!», «Сделайте его счастливым – он заслуживает этого!» (17)
Сексуальные образы имеют для пропаганды огромное значение, и, как это ни странно звучит для дня сегодняшнего, главным секс-символом Третьего рейха являлся сам Адольф Гитлер. Во время одного из выступлений на партийном собрании 1937 года, на котором присутствовало 20 тысяч женщин, Гитлер закончил свою речь словами: «Что дал вам я? Что дал вам национал-социализм? Мы дали вам мужчину!» – и присутствующих просто захлестнула волна экстаза. Немецкие дамы приветствовали Гитлера как Адониса – над головами неслись истеричные крики «Прекрасный Адольф!», он получал тысячи писем от женщин, желающих родить от него ребенка (18).
Ну и, конечно же, роль отца нации неотделима от пропагандистских картинок общения с будущим этой нации – детьми. «Общаясь с детьми, он (Гитлер. – К.К.) прилагал некоторые старания, он даже пытался уделять им некоторое внимание, как добрый и снисходительный отец, хотя и не выглядел при этом убедительно. Он воспринимал детей как молодую смену» (19). Здесь я позволю себе не согласиться со Шпеером. Наоборот – фотографии, кинохроника, да и то, что мы знаем из других источников о любви детей к «дядюшке Адольфу», позволяют утверждать: в данной роли фюрер смотрелся вполне органично, а восприятие детей как наследников своего дела совершенно естественно для вождя Движения.
Впрочем, работа вождей с молодым поколением не ограничивалась картинками для прессы. В 1936 году Гиммлер создал довольно странную организацию – «Лебенсборн» («Источник жизни»). Она действовала под девизом «Подари вождю дитя» и стремилась к улучшению германской нации путем селекции, тщательного подбора супружеских пар. В уставе организации о ее целях говорилось следующее: «1. Поддерживать ценные с расовой и наследственно-биологической точки зрения многодетные семьи; 2. После тщательной проверки: заботиться о наиболее ценных будущих матерях, дабы на свет появлялись не менее ценные дети; 3. Заботиться об этих детях; 4. Заботиться о матерях этих детей» (20).
