Последние слова лупят по моему идеальному розовому миру и безжалостно разбивают пряничный домик, в котором мы со Шварцем мило варим карамель и объедаемся шоколадным тортом.
– Спроси Аля у него сама. Может я что-то не так понял.
Я делаю вид, что не замечаю злорадства в голосе Юры, и отчаянно хочу казнить того, кто принес дурную весть.
– Юра, уйди.
Угрожающе выдавливаю из себя и тяжело опускаюсь на рядом стоящий стул.
Еще пару минут назад я летала в облаках и чувствовала себя самой счастливой. Особенно учитывая события последних дней. Впервые мне показалось, что я увидела Рича настоящим. Мы гуляли, болтали, смеялись, целовались. Невольно поднимаю руку и провожу пальцами по губам, ставшим чрезмерно чувствительными от количества поцелуев. Он не стеснялся быть смешным. Даже нежным. Конечно, в своей шварцевской манере, с откровенными пошлостями, но оказывается, они мне начинают нравиться. Я поначалу думала, что Рич так выделывается, а потом поняла, что это его обычная манера разговора. Поняла и приняла.
Поверила ему. Быстро. Слишком быстро, наверное. Плюс, он ведь не говорил, что у него нет никого вне лагеря. Его слова «Я никого не собираюсь здесь трахать кроме тебя» неоновой вывеской высвечиваются в памяти. Здесь. А там? Про там он ничего не сказал. От обиды и разочарования становится тяжело дышать.
Поднимаю глаза и натыкаюсь на столик Щварца. Его усадили на музыкальную станцию, где ребятня должна угадывать песни по минусовкам. Эта сволочь смеется вместе с ними, по-царски развалившись на стуле. Он чувствует себя королем. Всегда и во всем. К горлу подступает предательский ком, но я спешу его проглотить.
Сердце сжимается в камень, но я нахожу в себе силы успокоиться.
С трудом дожидаюсь всех отрядов и даже пытаюсь улыбаться. Спустя первую бурю эмоций, решаю ничего не спрашивать у Шварца и дождаться его объяснений. Вдруг Юра не так понял? Все проблемы от недомолвок, и я дам Ричу шанс себя оправдать.
Эти мысли хоть немного, но помогают дожить до ужина. Только все оказывается напрасно.
Когда все отряды собрались у столовки в ожидании восполнить калории, потраченные во время игры, меня вдруг огромные изученные до каждой родинки руки обнимают за талию и оттаскивают в сторону. Разворачиваюсь, и тут же реальность сносит фундамент у давшего трещину домика из сладостей. Шварц, облаченный в модные брюки и чистую, выглаженную футболку, широко улыбается, демонстрируя гладко выбритую физиономию и ямочки на щеках. Я хочу зажмуриться, чтобы не видеть их. Ослепительный, как сам дьявол.
В нос проникает запах туалетной воды, которой он не пожалел для встречи с кем бы то ни было, и мне снова не хватает дыхания. Этот аромат ядом проникает внутрь и отравляет безысходностью.
– Аль, мне надо на пару часов смотаться в город.
– Зачем? – стараюсь выглядеть беззаботной, чтобы не привлекать внимание окружающих и не выдать собственных эмоций.
– Встретиться надо кое с кем, – бросает взгляд на свои Мюллеры и торопливо чмокает в губы. – Хочу уже ночь поскорее. Твоя задница в мокрых шортах до сих пор перед глазами маячит. Ты светила ею несколько часов и за это будешь наказана. Теперь стояк верный спутник на весь вечер.
Его низкий шепот в ухо заставляет прикрыть глаза, чтобы не выдать непрошеных слез. Едет к телке, а меня потом собирается трахать? Подонок.
– Все, Апельсинка, я поехал. Вернусь, тебе пиздец.
Наверное, он улыбается, я не посмотрела. Отвернулась сразу же. Глубоко вдыхаю, пряча дрожащий подбородок от присутствующих. Внутри такой дикий холод взвился, замораживая кровеносные сосуды. Даже не отрицал, что на встречу. Умолчал только с кем.
Зато, по всей видимости, решил не прятать свою сучку. Или ему настолько плевать на меня, что даже не постеснялся выложить фото с ней в инстаграм спустя пару часов своего отсутствия. Знал же, что я могу увидеть, и, не смотря на это, подписал фотку #МояМася. Рядом с предателем красивая эффектная брюнетка. Они даже чем-то похожи. Улыбки одинаково сияющие и радостные. Соскучилась видимо эта Мася.
Я забиваюсь в угол одной из беседок, пока из клуба грохочет музыка, а ребятня веселится на дискотеке. Не хочу плакать. Не буду. Только слезы сами текут по щекам, опадая солеными каплями на экран.
Ненавижу его. Смотрю сквозь мокрую пелену на глазах в улыбающееся ненавистное лицо и вою белугой. Сердце в очередной раз готовит иголку и катушку ниток, чтобы зашивать раны, но ни у меня, ни у него нет такой длинной катушки, чтобы хватило на эту.
Как так произошло, что Шварцвальд смог причинить мне боли больше, чем Никита? Почему его предательство ощущается по-особенному тяжело? Я же знала, что так будет. Знала и все равно поверила. Он, как противопехотный танк, пер до своей цели и, получив желаемое, потерял интерес.
Впервые я пожалела, что не воспитанница лагеря. Можно было бы позвонить родителям, поплакать в их теплую жилетку и уехать, чтобы больше не встречаться с ним. Не представляю, как это будет. Сволочь за такой короткий срок смог забраться под самую кожу.
Всхлип вырывается из горла, и я зажмуриваюсь, прикрывая рот рукой. Дура. Я такая наивная дура. На лбу это у меня что ли написано? Берите трахайте, а потом выкидывайте!
Ненавижу его! Ненавижууу!
Глава 20
Шварц
– Ну давай, колись, мелкая, зачем вытащила меня в город? – выбиваю из пачки сигарету и подкуриваю, откидываясь на стуле. Машка тянет «Секс на пляже», запивая им какую-то муссовую шоколадную хрень, размазанную по тарелке. Эта девчонка – точно ведьма, и, если бы была возможность, половина женского пола бы ее четвертовала за способность есть все, что под руку попадется, и не полнеть. Мы с ней еще с ее пяти лет соревновались, кто больше картошки фри сожрет в Маке, и никогда не было проигравших. Никогда!
– Короче, слушай. Я не знаю насколько это правда, – Мася понижает голос, как будто мы с ней находимся в центре шпионского заговора, и каждый находящийся в кафешке может вынуть пушку и нацелить на нас в любой момент. – Не подумай там ничего, я случайно услышала разговор твоих родителей. Я честно не подслушивала.
Саркастический смешок отправляется ей в ответ.
– Давай еще пооправдывайся, и я тебе точно не поверю.
– Так, это серьезно вообще-то, и ты мне спасибо скажешь за то, что сказала. Может успеешь еще заграницу свалить, – обижается мартышка и надувает губы.
– Ладно, я молчу, говори давай!
– В общем, – Маша набирает в грудь воздух и сочувственно прищуривается, – твой отец решил тебя женить.
Я давлюсь дымом от сигареты и не сдерживаю искреннего смеха.
– Что?
– Это не смешно, Рич, ты что не понимаешь? Он говорил тете Ире, что дела компании идут на спад и ему нужно слияние. У какого-то там его знакомого бизнесмена дочь есть, и они задумали объединиться, а для этого…
