– А для этого им надо объединить меня с какой-то куклой?
Машка кусает губы, и в ее глазах настолько неподдельное сочувствие и жалость, что реальность происходящего просачивается наконец в мой мозг сквозь пелену сарказма и шуток.
– Отец не может этого сделать, Маш, я давно самостоятельная единица, даже баблом его не пользуюсь. Ему не на что давить, чтобы надеть на мой палец кольцо.
– Я не знаю, Рич, но он был настроен серьезно, – Машка сжимает мою руку. – Хочешь, поехали со мной через неделю в Штаты? Свалим, а? Я на съемки туда еду, одна фирма пригласила стать лицом их косметической компании. А ди-джеем ты и там сможешь работать.
– Ты предлагаешь мне сбежать? – кривлю лицо в ухмылке, стараясь игнорировать чувство тяжелого давления внутри.
– Не сбежать, а переждать.
Это полный пиздец. Отец решил идти на крайние меры, чтобы усадить мою задницу в свое чертово управленческое кресло, а на мои колени плюхнуть дочку своего друга. Зашибись. Интересно, он хотя бы раз в жизни задумывался о том, чего хочу я? Или у них всех на фоне повышения количества нулей на счетах понижается способность думать о своих детях, как о людях, а не как о винтиках в их финансовых машинах?
Тяжело выдыхаю и тру пальцами переносицу. Неужели отец и правда не понимает, что заставить меня жениться на бриллиантовой швабре невозможно? У него нет никаких рычагов давления уже пару лет точно. Даже обучение я закончил самостоятельно, без его драгоценных зеленых. И как он собирается это сделать? Поставит меня перед выбором «Или он, или свадьба»? Ну что ж, вероятно я херовый сын, потому что никогда не пойду под венец ради выгоды. Надо было с детства вкладывать в меня любовь и уважение к семье своим примером, а не пропадать сутками на работе, встречах и переговорах, оставляя трехлетнего сына на нянек. Ни разу не было такого, чтобы он банально зашел пожелать спокойной ночи или предложил сыграть с ребенком в долбаные машинки. Я всегда был предметом мебели, который сейчас можно выгодно продать, чтобы срубить еще больше бабок. Оху*нно. Браво, папаша. Только хер там! Не дождешься! Называйте меня плохим сыном, но я не собираюсь связывать себя с телкой, о которой ни хрена не знаю, и тратить свое время на ничего незначащего для меня человека. Продать годы жизни за зелень? Неееет. Ни за что! Время – единственное, чего нельзя купить, вернуть или продать. Это то, что по праву принадлежит мне лично, и я сам буду распоряжаться как и на кого его тратить.
– Нет, Маш, я никуда не поеду, – отрицательно качаю головой, туша сигарету в пепельнице, – я решу эту проблему, не волнуйся.
– Рич, это ужасно, не понимаю твоего отца. Вот хоть тресни, не понимаю. Жениться на той, кого не любишь! Разве это правильно?
– Нет, Мася, не правильно, и ты очень хорошо сделала, что сбежала от своего англичанина вовремя.
– Нууу, не совсем уж и вовремя, – Машка каждый раз густо краснеет, когда я напоминаю ей о ее позорном побеге с собственной свадьбы пару месяцев назад.
– Это дааа. Можно было бы хотя бы на день раньше, чтобы не оставлять парня одного отдуваться перед сотней гостей, – смеюсь я.
– Я перед ним извинилась. Рич, ну хватит мне это напоминать, – обиженно бьет меня ладошкой по плечу, – я просто тогда поняла, что рано мне замуж, да и не любила я его сильно. Хотя парень он был отличный, просто, ну не мое.
– Я же говорю – правильно сделала. Не сломала жизнь ни себе, ни ему. Умница, дочка.
На мордашке племянницы появляется улыбка с крошечными ямочками. Каждый раз, когда смотрю на нее, понимаю, что мы чертовски похожи. И внешностью, и характерами. За это люблю ее еще больше.
– Ладно, Рич, я пойду, надеюсь, ты найдешь выход из положения! Не хочу потерять моего любимого дядю в трясине семейной жизни.
– Ты представляешь меня мужем, Маш? – ржу я.
– Неа, хотя, ты лучше, чем сам о себе думаешь!
– Да я оху*нен!
Звонкий смех племяши привлекает внимание посетителей, когда она вспархивает и с улыбой чмокает меня в щеку.
– Это факт, не требующий доказательств! Все, люблю тебя, Рич, звони! Дяде Боре привет и поцелуй!
– Лети, птичка! И давай там, чтобы я потом не отрывал яйца всяким фламинго. Осторожно, Маша, осторожно!
Восемнадцатилетнее создание закатывает глаза и на ходу ловит такси, оставляя меня одного. Мда, начало вечера охренительное, ничего не скажешь. Новость об отце, конечно, не то, чтобы шокировала, но удивила точно. Не думал, что он дойдет до такого. Гадко чувствовать себя разменной монетой.
Пока я выдавливаю сто шестьдесят по трассе, возвращаясь назад, мозги слегка проветриваются. Да, чувство отвращения к отцу долго будет еще травить изнутри, но я ведь знал его. Можно было бы догадаться, что этот денежный наркоман не остановится ни перед чем. Ничего. И это вылечим.
Захожу в лагерь с одним единственным желанием – схватить мою Апельсинку и зацеловать до полусмерти. Сначала зацеловать, а потом затрахать. Какое-то такое состояние гадливое, от которого ее хочется видеть рядом еще больше. Только ее одну. Разбужу сладкую сейчас самым приятным способом. Ей точно понравится мой язык между ее стройных ножек. Она так вкусно стонет, когда я вылизываю ее там.
От этих мыслей в штанах заметно твердеет. Член уже тоже готов улучшить наше с ним упадническое настроение. Только моя Квинни способна это сделать лучше всех.
Толкаю дверь в комнату, но она оказывается закрыта. Не понял. Достаю ключ, открываю замок и захожу внутрь.
Это что за хрень? Постель в том же состоянии, что я ее и оставил. Последние ночи Аля ночует у меня, и ее отсутствие зарождает волну непонимания.
Достаю смарт, и по ходу того, как направляюсь к домику вожатых, печатаю сообщение:
«Почему твоя задница не в нашей кровати?»
В ответ тишина. Минута – две. Она спит что ли? Час ночи только. Можно было бы меня дождаться.
Подхожу к домику и становлюсь под балконом ее комнаты. Света нигде нет. Нахожу ее контакт и набираю. Аля сбрасывает через пару гудков. Что, бл*дь, происходит? Непонимание закручивается в торнадо, и я начинаю нервно переступать на месте. Меня злить нельзя. А игнорировать тем более. Ненавижу долбанное состояние, когда чувствуешь себя лохом от незнания ситуации.
«Аля, я даю тебе минуту, чтобы выйти, иначе ты пожалеешь» – печатаю нервно, несколько раз не попадая по нужным буквам и психуя еще больше.
«Шварцвальд, иди спать, завтра поговорим, я сплю» – приходит почти сразу же.
«И как же ты спишь? Лунатишь понемногу, Аля? Сюда, я сказал. Я у тебя под окном»
«Рич, пожалуйста, иди к себе. Я сегодня здесь буду ночевать».
– Да бл*дь, что за херня? – матерюсь вслух, чувствуя, как начинает срывать башню.
«Аля, я считаю до трех»
Кидаю предупреждение. В ответ мой экран обреченно гаснет. Ну хорошо. Не знаю, что здесь произошло, но выясню. И начну прямо сейчас.
