Не помню, как дохожу до нашей с ним комнаты, а зайдя внутрь всхлипываю. Без Шварца это больше не комната. Просто четыре стены, бедная совковая кровать и тумбочка, на которой больше не валяются в беспорядке его Мюллеры, смартфон и сигареты. Словно у комнаты отняли душу. Как собственно и у всего лагеря.
Разве так бывает, чтобы один человек задавал настроение для всех? Когда котята узнали, что Ричу пришлось уехать, заметно поникли. И не только мой отряд. Парни, с которыми он каждый день кидал мяч, теперь просто сидели на скамейках о чем-то болтая, потому что у Саши не всегда было время, чтобы разыграть с ними пару геймов. Все в один миг изменилось. Или это только мне так казалось, и жизнь продолжалась и дальше, просто я, потеряв розовые очки, увидела все серым. Будто фотографию запихнули в фотошоп и насильно обесцветили.
– Эй, – Анита теребит мою руку за обедом и протягивает мне шоколадку, – смотри, что я тебе принесла.
– Спасибо, я не хочу, – отвечаю глухо. Так же, как и не хочу портить настроение окружающим, но принцесса Несмеяна теперь как минимум на несколько дней овладела моим телом.
– Ну что ты куксишься? – подруга решает взять бодростью и оптимизмом, – куда он денется твой Шварц-то? Ну побудете несколько дней врознь, потом приедешь домой, а твой мишка-энерджайзер уже с сеткой апельсинов ждет тебя у ворот дома.
– Не знаю, Нит, – пожимаю плечами и обвожу зал тусклым взглядом. – Без него все как будто потеряло смысл.
– Еще десять дней назад ты говорила, что лучше бы его здесь не было, – едко замечает мисс всезнайка.
– Я помню, – грустно улыбаюсь, вспоминая наши перепалки, словно это было не больше недели назад, а как минимум полгода. – Но ты же знаешь, как мы изменчивы.
– Бабы мы просто, – фыркает Анитка, закидывая в рот кусок хлеба, – давай хватит хандрить, все будет нормально. Не нагнетай сама себя.
Я послушно киваю, но от этого не легче. С трудом запихиваю в себя пару ложек супа. Не хочется есть. Вообще теперь ничего не хочется.
– Аль, – после обеда Сашка выхватывает меня из общей толпы возле столовки и вкладывает в руку апельсин, – Шварц просил тебе передать, прости, я за завтраком забыл, а сейчас получил пиздюлей от его Превосходительства и должен сфоткать тебя как доказательство.
Не успеваю сообразить, как перед носом возникает камера смартфона и, щелкнув, запечатляет мою обалдевшую физиономию вместе с апельсином.
От фрукта исходит такое необъяснимое тепло, что я невольно начинаю улыбаться. Иду в домик, грея руки об оранжевый кусочек счастья, словно мне в ладони само солнце упало.
«Этот олух отдал тебе апельсин?» – открываю пикнувшее сообщение и впервые за полдня снова чувствую себя живой.
«Отдал. Спасибо, Шварцвальд. Это чтобы я набралась витаминов и пошла еще более активно искать нового доктора?» – прикусываю губу и отправляю, затаив дыхание в ожидании грозного ответа.
Только вместо ответа приходит видеосообщение. Воспроизвожу. На экране высвечивается родное лицо с ямочками на щеках и горящими глазами.
– Альбина, ты сейчас договоришься, что я расстегну штаны и пришлю тебе фотку своего готового шприца, которым сделаю тебе как минимум десять уколов в задницу от непослушания. А тебя заставлю поставить его на заставку, чтобы желание искать кого-либо отпало на раз. Ну потому что такого оху*нного ты вряд ли где еще найдешь.
Не понимаю как, но начинаю смеяться, стараясь спрятаться подальше от снующих рядом ушей. Пересматриваю видео еще раз пять, чувствуя себя влюбленной идиоткой и, наверное, только сейчас успокаиваюсь. Может все-таки стоит начать верить ему, а не ждать подставы? Разве сможет он исчезнуть из моей жизни?
***
Спустя три дня вечером, когда рой подростков отрывался на последней дискотеке смены, я сидела на скамейке и наблюдала за изменившемся выражении на их личиках. Нет, мое собственное настроение вроде как было на отметке «с пивом покатит», но танцевать желания не возникало. Не было для кого, а без прожигающих мое тело глаз стало скучно и пресно.
На автомате лезу в карман и проверяю телефон на наличие сообщений. Пусто. Сегодня впервые Рич не прислал мне ни одного сообщения. Знаю, что днем они должны были быть уже в Братиславе, потому что еще вчера Шварц присылал мне фотку из аэропорта. Он сфоткал себя в туалете с задратой футболкой, которую зажал в зубах, и подписью «ну где ты еще найдешь такую идеальную сволочь?». А сегодня тишина. Я старалась отодвигать гнетущие мысли и не заострять на них внимания, но сами же знаете, как это бывает сложно.
– Аль, – справа садится Юра, вырывая меня из тяжелых домыслов. Нехотя оборачиваюсь. Обеспокоенное лицо с пожелтевшим фингалом не вызывает больше никаких эмоций, кроме как желания поставить под вторым глазом еще один. Ну для симметрии. Но я же девочка, это прерогатива Шварца.
– Что, Юра?
Наверное, сейчас опять заведет свою балалайку и начнет рассказывать о любви до космоса и обратно, хотя надо отдать ему должное, видимо Шварц таки достучался до его крошечного мозга, потому что в предыдущие дни от него не было ни одного поползновения в мою сторону.
– Я не могу найти Сашку с Дашкой. Заметил их отсутствие еще сорок минут назад. Пошел искать, но их нигде нет.
Застываю.
– Что? Как это?
– Они ушли за руку. Думал гулять пошли, но они не вернулись. Облазил весь периметр, только время зря потратил.
Чувствую, как сердце начинает сбиваться с ритма. Подскакиваю на месте и ищу растерянным взглядом мою парочку Твикс.
– Будь здесь, я найду, наверное, в одной из беседок, – голос звучит слишком неуверенно, но я уже не слышу, что Юра кричит вслед.
Облетаю весь лагерь, тормоша уединенные парочки в беседках. С нарастающей тревогой обыскиваю комнаты, которые отвечают мне звенящей пустотой. Меня начинает бросать в жар, а горло сдавливает догадкой. Последняя ночь. Последний шанс для них. На негнущихся ногах повторяю проторенный маршрут Рича в другой лагерь, и готова разрыдаться от отчаяния, потому что там их тоже нет.
Что ж творишь, Дашка? Ругаю на чем свет стоит решившую подарить свою честь несмышленую девчонку тому, кто вряд ли вспомнит о ней уже через несколько дней. Не потому что она ему не нравится, скорее всего даже очень. А просто потому что это лагерь. Смена, в которой все имеет свойство заканчиваться и любые отношения, завязанные в течение этого короткого срока, всегда обречены на провал. Всегда. Расстояние в таком возрасте слишком непреодолимое испытание.
Возвращаюсь в лагерь с обливающимся волнением сердцем. Мне бы только найти их, и я убью обоих. Руки дрожат, ноги больше походят на ходули, отказываясь сгибаться от напряжения. Главное, чтобы они были в порядке. Большего мне не нужно. Пожалуйста.
Будь здесь Рич, он бы уже давно нашел их, потому что его самообладание всегда превосходит мое. Только его нет… Как все еще нет ни одного сообщения.
