– Слушайте, девчонки, вспомнил, – не дает мне возможности оправдать собственный уровень самооценки Никита и снова вырастает рядом. – У меня на сегодня есть четыре пригласительных в «Хилл». Клуб открывается после ремонта, поэтому количество мест ограничено, но это же я. Для меня нет закрытых дверей.
Последней фразой заставляет нас с Мариной скептически закатить глаза. Павлин чистокровный.
– Пойдем?
– А «Хилл» это где? – уточняю, потому что название кажется смутно знакомым.
– Мы ходили туда, помнишь? – деловито напоминает пижон. – Там еще Шварц работает.
Земля под ногами покачивается.
Мое сердце заскакивает в лодку и уносится на волнах куда-то за горизонт. Оно начинает лихорадочно грести веслами, стараясь спастись от вероятности вспомнить того, кого мы мысленно миллионы раз запинали каблуками и закидали тухлыми апельсинами.
– Так что, пойдем? – бодро интересуется Никита.
– Нет, – категорически отрезаю я.
– Да, – слишком эмоционально встревает Марина и многозначительно округляет глаза. – Мы пойдем. Я зайду к тебе часов в девять, Аль, а ты, – острый ноготь предательницы упирается в рубашку на размер меньше нужного и до треска натягивающую швы на груди, чтобы казаться более накаченным, чем есть на самом деле, – заедешь за нами в одиннадцать. И возьми друга посимпатичнее.
Никита удовлетворенно кивает и отходит ответить на звонок мобильного, пока я тщетно пытаюсь вернуть способность дышать.
– Что ты делаешь? – злобно испепеляю взглядом обладательницу не самых больших мозгов, судя по тому, что она собирается идти туда, где есть огромная вероятность встретить Рича.
– Собираюсь сделать так, – изрекает уже бывшая подруга, складывая руки на груди, – чтобы твой Шварцвальд пожалел о том, что превратил мою всегда жизнерадостную Белль в бледнокожую безжизненную Мейвис.
Глава 27
Аля
– Вау, детка, ты выглядишь, прям как Мерилин Монро в ее лучшие годы, – Маринка заходит в комнату с какой-то бутылкой в руках.
Неподдельный восторг в её глазах подтверждает правильность выбора наряда на вечер. Черное платье с довольно глубоким декольте на сужающихся ближе к плечам бретельках абсолютно не поддерживало мою небольшую грудь, но судя по отражению в зеркале, этот вариант модели был предназначен не для того, чтобы ее поддержать, а чтобы дать полную свободу. А почему бы и нет? Я тоже свободная девушка и одеваюсь как хочу. Стоит ли упоминать, что юбка у платья мини? Думаю, это и так понятно. В клуб ведь идем, а не на службу в храм.
– Спасибо, так и было задумано, – улыбаюсь и отворачиваюсь к зеркалу, чтобы нанести последние штрихи. Макияж сегодня броский как никогда. Совершенно не в моем стиле. Глаза подведены так, чтобы сражать наповал. Губы ярко – красного цвета однозначно не оставят незамеченной мою нескромную персону.
Сзади раздается звук вылетающей пробки и довольный визг Маринки. Подскакиваю от неожиданности и резко оборачиваюсь. Дуреха смеется и, покосившись на растекающуюся лужу на ламинате, наигранно виновато пожимает плечами.
– Прости.
– Зачем тебе шампанское? – спрашиваю, таращась на эффектную брюнетку в алом платье до середины бедра с полностью открытой спиной и еще более глубоким декольте, чем у меня.
– Как зачем? Для бодрости! Ты же там собираешься показать своему Шварцвальду, какую Богиню он профукал, а на трезвяк это не делается. Вон как вырядилась. Отдам свою правую ягодицу на отсечение, если не для него обернулась сегодня в этот мини-фантик.
Рука инстинктивно так крепко сжимает кисточку, что еще немного и от нее останутся лишь мелкие осколки. Имя Шварцвальда действует как дефибриллятор для все еще одурманенного сердца. Каждый раз, когда я или кто-то рядом произносит его имя, оно подскакивает, несколько раз дергаясь в конвульсиях, и снова падает без сознания.
За полдня решение пойти в «Хилл» менялось раз двадцать. Я-то отказывалась, то снова соглашалась. Потом опять отказывалась. Стоило представить, как рядом с Ричем будут крутиться подиумные куклы, как меня накрывало сначала волной разочарования, а потом следовало цунами гнева, которое и вызывало снова желание пойти туда и показать, что моя жизнь не изменилась и я все так же счастлива и беззаботна, как и до появления в ней Шварца.
– Тогда попрощайся со своей ягодицей, потому что не для него мама ягодку растила. И оделась я так, потому что нужно выгулять новое платье, – актриса во мне претендует разве что на Золотую малину, и понимая это, я выхватываю бутылку Моета и делаю несколько больших глотков. Пузырьки весело скользят по горлу, обещая приглушить рвущиеся эмоции от предстоящей встречи.
– Вооот, это моя девочка! Давай, Белль, покажем твоему чудовищу Ху из Ху.
– Угу, рядом с этим чудовищем полно красоток, желающих вытащить его шпагу из ножен и хорошенько ее отполировать, – сама не знаю зачем произношу этот бред, но смысл слов успевает долететь до догадливой подруги.
Маринка тут же отбирает у меня из рук бутылку заветного притупляющего и прищуривается.
– Я что-то не поняла, это сейчас нотки ревности проскользнули у кого-то в голосе?
– Ничего не ревности, – бурчу я, отворачиваясь от проницательной Ванги, но подруга не сдается. Разворачивает за локоть обратно.
– Оооо, приплыли, станция конечная. Я-то думала, ты его кастрировать хочешь, а ты вон с каким голодом говоришь о его шпаге, Алька. Ты чего?
– Никаким не голодом, – фыркаю и, бросив на столик кисточку, хватаю сумочку, – не выдумывай. Я уже его забыла, – деланно равнодушно пожимаю плечами и, протиснувшись мимо, отнимаю Моет и быстро спускаюсь по лестнице в холл, сбегая от ненужного опроса. Выхожу на улицу к припаркованной машине Никиты.
– Ну-ну, – раздается саркастическое мне в спину. – Шампунь отдай, не ты одна сегодня тусоваться собралась.
Отпив немного, возвращаю драгоценный алкоголь на родину и забираюсь на заднее сиденье Лексуса. Впереди развалившись сидит Никита и слепит меня в зеркале приторной улыбкой, а рядом с ним симпатичный друг, присутствия которого требовала Марина. Ну ей повезло. Парень и правда видный. Светловолосый с легкой щетиной, как того требует мода, с живыми глазами и пухлыми губами. Мальчик с обложки журнала GQ.
– Миша, – поворачивается сие совершенство и, приветливо улыбнувшись, молниеносно скользит по нам изучающим взглядом. Останавливается на ногах подруги и дерзко ей подмигивает. – Так значит, сегодня мы с тобой зажжем.
– Посмотрим. – обольстительница демонстративно закидывает одну ногу на другую, отдавая себе отчет, что при этом движении юбка ее платья задирается до нельзя выше, но при этом прикрывает все стратегически важные места. – Все зависит от того, как ярко твой факел сможет гореть.
– Увидишь, – хищно скалится претендент на тело Маринки.
