– Ты до сих пор Никитку своего забыть не можешь? – с жалостью заглядывает в глаза, один из которых начинает нервно дергаться при упоминании о бывшем.
– Я не могу забыть то, как он поступил со мной, а этот Шварцвальд точно такой же. Уж поверь. Эти богатенькие папенькины Буратино все одинаковые. Отличаются только длиной … носа.
– Можно поподробнее? – глаза подруги загораются предвкушающим блеском, пока она перегибается через стол в надежде услышать детальное описание выдающийся части тела Шварца.
– Да, мне тоже интересно, – гремит над ухом издевательский голос, заставляя нас обеих вздрогнуть от неожиданности. Нитка давится куском сырника, а я поднимаю голову и натыкаюсь на светло коричневый взгляд с крошечными чертятами, отплясывающими тверк.
Черт, как долго он здесь стоит? Рич облокачивается бедром на угол стола прямо рядом со мной и складывает руки на груди.
– Так что там с носом, длинный?
Повторяю его жест, откинувшись на спинку стула. Думаешь, так легко меня смутить?
– Нууу, такое. Папа Карло явно пожалел дерева на бедного ребенка, – сочувственно склоняю на бок голову, ожидая гневной тирады, но говнюк не ведется. Растекается в широченной улыбке. Знает зараза, что это полная чушь, и папа Карло оказался непомерно щедрым родителем.
– Тогда думаю нужно провести осмотр носа еще раз. По-моему, ты не рассмотрела.
– Что ты здесь делаешь, Щварцвальд? – психую я.
– Апельсинку тебе принес, – удивляет меня вдруг, разжимая руки, и с ангельским выражением лица кладет на стол большой аппетитный фрукт.
– А мнеее? – с обидой в голове тянет Анита, оклемавшись от миновавшей смерти, – За что это ей такие привилегии?
– За выдающиеся заслуги перед отечеством! То есть передо мной.
Я фыркаю, но не успеваю возразить ничего ядовитого в ответ, потому что подруга натягивает на лицо свою самую обворожительную улыбку и пытается сразить поставщика фруктов томным взглядом:
– Так может и я могу чего заслужить? Я бы тоже от апельсинов не отказалась.
– Мммм, интересное предложение, Анит, – не знаю почему, но их диалог начинает меня раздражать, особенно когда Шварцвальд отвечает на её взгляд своим уже более громкоговорящим. Нашли где флиртовать. Еще бы прямо посреди столовой примостились, чего уж тут, у окна в углу? – Но апельсин у меня только один, и тот для Альбины. Поэтому, Нит, кушай овсянку, она тоже полезная. А ты, – обращает свое внимание на меня, – Набирайся витаминов, они тебе пригодятся.
– Это еще для чего?
– Организму, который тратит много энергии, нужны витамины, – а потом вдруг склоняется и добавляет тихо, подгоняя кровь по моим кровеносным сосудам, – А ты ее в скором времени будешь очень много тратить.
Замираю, когда в ноздри мимо воли проникает аромат мужского тела, приправленный горьковато-терпким запахом туалетной воды. Он пробирается в легкие и начинает отравлять этой гремучей смесью, разъедая сознание. Я даже не сразу нахожусь с ответом, а когда готова послать его подальше, он и сам выпрямляется, успев перед этим слегка прикусить мочку моего уха, а потом разворачивается и уходит.
Табун мурашек расползается вниз по шее, пока я, превозмогая нахлынувшую слабость, неловко осматриваюсь по сторонам, надеясь, что никто не заметил дерзкой выходки несносного идиота. Щеки пылают, а подруга напротив издевательски шкерится.
– А говорила не хочууу, не хочууу. Нравишься ты ему, деточка, – вдруг начинает истерически хохотать, – Видела бы ты сейчас себя, Алька. Репродукция «Божья коровка в белую крапинку».
– Анит, я тебя не понимаю, – стараюсь звучать тихо, но какой-то необъяснимый гнев подначивает наорать, – Ты только что при мне флиртовала с ним, а теперь болтаешь как ни в чем не бывало о том, что я ему нравлюсь. Это вообще что?
– ЧТД, – торжественно разводит руками, будто решила нерешаемую теорему.
– Ты о чем?
– Ты уже его ревнуешь. Именно это я тебе и пыталась доказать. ЧТД.
Что? Что за бред? Никого я не ревную, совсем из ума выжила копия Сандры Баллок в молодости. Делать мне нечего, ревновать этого надменного индюка. Пусть к Мальвине своей катит, которая по достоинству оценит длину его носа. А кстати, у него есть Мальвина?
Глава 5
Трек: Jeremy Amelin feat. Angelika – Oh,oh!
Рич
Не нравится мне, как этот хрен Юра поглядывает на Альбину. Пиздец как не нравится. Нет, я в курсе, что они вожатые в одном отряде и в принципе везде должны вдвоем сопровождать свою цепочку из гогочущих гусят, но это ведь совсем не значит, что его неотъемлемое присутствие должно распространяться на совместные походы в комнаты. Черт, да его повышенное внимание не укрылось бы даже от местной поварихи теть Раи, у которой я сегодня благодаря своему природному очарованию выторговал апельсин за плитку молочного шоколада. Надо бы очертить границы территории, а то некоторые метят на чужие земли. А я свое не отдаю.
Дверь в клуб с грохотом открывается, отрывая меня от мыслей об Апельсинке. Поднимаю голову от исписанного листка бумаги, на котором последние два часа пытаюсь более-менее раскидать время для репетиций всех желающих, и натыкаюсь взглядом на Алю. Моя сладкая.
Воинственной походкой от аппетитного бедра направляется прямо ко мне. Башку даю на отсечение, что проговаривает в голове речь, подготовленную заранее. Чувствую себя президентом, к которому на аудиенцию прибыл оппонент, чтобы провести важные для обоих государств переговоры. Но какой же сексуальный этот оппонент. Так бы и разложил ее прямо на этом столе. Член в мгновение твердеет, стоит только представить, как стройные ноги обхватывают меня за талию, и я рывком вхожу в её тугую малышку. Бл*дь, мне ведь на пару часов удалось отвлечься от этих горячих воспоминаний.
– Не надо так на меня смотреть, – Аля облокачивается ладонями на стол прямо напротив меня, стараясь выглядеть легко и естественно, и отвечает прямо на мои мысли, – Я сюда пришла не для того, чтобы воплощать в реальность твои грязные фантазии. Мне нужно на завтра примерно час для репетиции. И давай без этих твоих заигрываний. Мы взрослые люди. Твое внимание мне ни к чему, а тебе, думаю, не хочется каждый раз отправляться в дальнюю точку на планете.
Я же сказал, что репетировала. Так четко и отточено произнесла пару предложений, что будь я реальным президентом, уже подписывал бы документы на передачу имущества. Но я не президент, а Аля не настолько непринужденна, как ей бы хотелось казаться.
Опускаю глаза в лист, бегло просматривая расписание и пытаясь разобрать собственный почерк.
– Есть время на десять утра, на четырнадцать тридцать и на семнадцать. А еще на двадцать четыре ноль-ноль. Но это уже без присутствия посторонних, – перечёркиваю последние пару часов жизни бедной девочки одной фразой. Она ведь так старалась, репетируя, и, наверное, надеялась, что я отвалю.
