Я проглатываю кусок пирога.
Его палец задерживается на моей губе. Медлит.
Проклятье. Я не могу дышать.
Он так близко, что у меня все болит, но я не знаю, что можно сделать. Мне хочется бросить вилку, хочется, чтобы он бросил тарелку с пирогом, хочется, чтобы он меня поцеловал. Но это не я здесь связана брачными узами. Я не хочу делать первый шаг, а он не должен делать первый шаг, но меня отчаянно к нему тянет.
Он не бросает тарелку, а протягивает руку и ставит ее на стол. И в этот же момент кладет руку мне на затылок и прижимается губами к моим губам. С каким бы нетерпением я ни ждала этого момента, все происходит совершенно неожиданно.
Я закрываю глаза, бросаю вилку на пол и откидываюсь на ручку дивана. Он следует за мной и залезает сверху, наши губы не размыкаются ни на миг. Я приоткрываю рот, и его язык проникает внутрь. Медленный темп поцелуя длится недолго. Вкусив друг друга, мы словно сходим с ума. Именно так я и представляла поцелуй с Джереми. Радиоактивный, взрывной, зажигательный. Опасный во всех смыслах.
Мы обмениваемся поцелуями со вкусом шоколада, тянемся друг к другу, сталкиваемся. Его рука впивается в мои волосы, и с каждой секундой мы все сильнее вжимаемся в диван – он упирается в меня, а я утопаю в подушках.
Его губы отрываются от моих, словно ему не терпится попробовать на вкус другие части моего тела. Подбородок, шею, грудь. Словно он по мне изголодался. Он целует и прикасается ко мне с жаждой мужчины, постившегося всю жизнь.
Его рука пролезает мне под футболку, и теплые пальцы медленно двигаются по коже, словно капли горячей воды.
Он возвращается к губам, но лишь на мгновение. Он прикасается к моему языку, отстраняется и снимает рубашку. Мои руки оказываются у него на груди, словно им там и место. Я хочу рассказать ему о желании, которое я загадала, задув свечу, но боюсь, что разговор заставит его задуматься о происходящем и остановиться, поэтому я молчу.
Откидываю голову на ручку дивана, желая, чтобы он продолжил меня исследовать.
И он продолжает. Снимает с меня футболку и видит, что под ней нет белья. Джереми стонет – и это прекрасный звук – и приникает ртом к моему соску. С моих губ срывается стон.
Я поднимаю голову, чтобы на него посмотреть, и кровь стынет в жилах, когда мой взгляд приковывает фигура, стоящая на лестнице. Она просто стоит и наблюдает, как губы ее мужа ласкают мою грудь.
Мое тело резко напрягается.
Сжав кулаки, Верити спешит обратно в свою комнату.
Я ахаю, отпихиваю Джереми, отталкиваю.
– Верити, – выдыхаю я. Он прекращает целовать меня и поднимает голову, но не двигается. – Верити, – повторяю я, пытаясь донести до него, что он должен с меня слезть.
Он недоуменно поднимается на руках.
– Верити! – говорю я снова, но с большей настойчивостью. Это все, что я могу сказать. Страх поработил меня, я пытаюсь вдохнуть, выдохнуть.
Какого черта?
Джереми встает на колени и отстраняется от меня, держась за спинку дивана.
– Прости.
Я вжимаюсь в угол, подальше от него. Закрываю рот рукой.
– О господи.
Слова просачиваются сквозь дрожащие пальцы.
Он пытается прикоснуться ко мне, чтобы успокоить, но я уклоняюсь.
– Прости, – повторяет он. – Мне не следовало тебя целовать.
Я качаю головой – он не понимает. Он думает, я расстроена и чувствую себя виноватой, потому что он женат, но я видела ее. Стоящей. Она стояла. Я показываю на лестницу.
– Я ее видела, – тихо шепчу я, боясь произносить это вслух. – Она стояла на лестнице.
Я вижу на его лице недоумение, он поворачивается к ступенькам.
– Лоуэн, она не может ходить.
Я не сумасшедшая. Встаю и начинаю пятиться от дивана, прикрывая голую грудь рукой. И снова показываю на ступени, но на этот раз говорю в полный голос:
– Твоя чертова жена стояла на чертовой лестнице, Джереми! Я знаю, что видела!
По моим глазам он видит, что я говорю правду. Через две секунды он вскакивает с дивана и бежит по ступеням в ее спальню.
Я не останусь здесь одна.
Натягиваю футболку и спешу за ним. Я отказываюсь оставаться в этом доме одна даже на секунду.
Когда я добегаю до верха лестницы, он стоит в дверях ее комнаты и смотрит внутрь. Слышит мои шаги. И просто… Уходит. Не глядя проходит мимо меня и спускается по ступеням.
Я делаю несколько шагов и заглядываю в ее комнату. Лишь на секунду. Этого достаточно, чтобы понять – она по-прежнему лежит в кровати. Под одеялом. И спит.
Я качаю головой, чувствуя, как слабеют колени. Это невозможно. Умудряюсь добраться обратно до лестницы, но на полпути вниз мне приходится сесть. Я не могу двигаться. Едва дышу. Мое сердце никогда не колотилось с такой скоростью.
Джереми стоит внизу и смотрит на меня. Наверное, он не знает, что думать. Я сама не знаю, что думать. Он ходит вперед-назад перед лестницей, периодически на меня поглядывая – судя по всему, ждет, когда я начну смеяться над своей дурной шуткой. Это была не шутка.
– Я ее видела, – шепчу я.
Он меня слышит. И смотрит на меня, но не с гневом, а с извинением. Поднимается на лестницу, помогает мне встать, обхватывает за талию и ведет вниз. Приводит в спальню, закрывает дверь и крепко меня обнимает. Я утыкаюсь ему в шею, пытаясь избавиться от образа Верити.
– Прости, – говорю я. – Я просто… Может, я слишком мало сплю… Может…
– Это я виноват, – перебивает Джереми. – Ты работала две недели без перерыва. Ты истощена. А потом я – мы – это паранойя. Чувство вины. Не знаю, – он берет в ладони мое лицо. – Думаю, нам обоим нужно минимум двенадцать часов крепкого сна.
Я уверена, что я ее видела. Можно сваливать это на усталость или чувство вины, но я ее видела. Видела все. Сжатые кулаки. Разгневанное лицо, прежде чем она развернулась и ушла.
– Хочешь воды?
Качаю головой. Я не хочу, чтобы он уходил. Не хочу оставаться одна.
– Пожалуйста, не бросай меня сегодня одну, – прошу я.
Выражение его лица непроницаемо. Он слегка кивает и говорит:
– Не брошу. Но мне нужно выключить телевизор и запереть двери. Убрать в холодильник пирог. Вернусь через несколько минут.
Я иду в ванную, чтобы умыться, надеясь, что холодная вода поможет мне успокоиться. Напрасно. Когда я возвращаюсь в спальню, Джереми закрывает дверь на замок.
– Я не могу остаться на всю ночь, – говорит он. – Крю может испугаться, если проснется и не обнаружит меня на месте.
Я залезаю в кровать и смотрю в окно. Джереми ложится рядом и обнимает меня. Я чувствую, как бьется его сердце – почти так же быстро, как мое. Он опускает голову ко мне на подушку, находит мою руку, и наши пальцы переплетаются.
