Когда пальцы Джереми скользят по моему животу и присоединяются к его языку, я уже не могу сдерживать крики. В этой позе мне приходится наклониться вперед и заглушить звуки оргазма.
Я кусаю древесину.
И чувствую следы зубов Верити под своими зубами. Другие. Несовпадающие с моими. Я сильнее вгрызаюсь в древесину и кончаю, твердо решив оставить еще более глубокие отметины. Решив, что буду думать только о Джереми и о себе, когда впредь буду смотреть на эту спинку.
Верити проводит большую часть времени в одной комнате, но ее присутствие ощущается почти в каждом уголке этого дома. Я больше не хочу думать о ней, находясь в этой спальне.
Кончив, я приподнимаюсь и открываю глаза, чтобы рассмотреть свежие отметины. Едва я успеваю стереть с них пальцем слюну, Джереми переворачивает меня на спину, и я вдруг вновь оказываюсь под ним. Чтобы достичь оргазма, ему даже не нужно в меня входить. Он прижимается к моему животу, и я чувствую, как по коже разливается тепло, пока его губы находят мои.
Судя по неистовому поцелую, нас ждет долгая ночь.
19
Наш второй раз случился в душе полчаса спустя. Мы ласкали друг друга и целовались, и потом он снова оказался во мне – я прижалась ладонями к стене душа, пока он проникал в меня под струями воды.
В последний момент он вышел и кончил мне на спину, потом отмыл меня.
Теперь мы снова в постели, но уже почти три утра, и я знаю, что скоро он вернется к себе в комнату. Мне этого не хочется. С ним все происходит именно так, как я представляла, и я вдруг стала не против оставаться в этом доме, если буду в его объятиях. Так я чувствую себя в безопасности, хотя он даже не представляет, чего следует бояться.
Он прижимает меня к себе, обхватив рукой, и я лежу у него на груди. Его пальцы движутся вверх и вниз по моей руке. Мы боролись со сном, задавая друг другу вопросы. Они становятся все более личными – только что он спросил меня, какими были мои предыдущие отношения.
– Поверхностными.
– Почему?
– Сомневаюсь, что это вообще можно назвать отношениями. Мы воспринимали их так, но они строились исключительно на сексе. Нам не удавалось совместить наши жизни вне спальни.
– Как долго это продлилось?
– Некоторое время, – я приподнимаюсь и смотрю на него. – Это было с Кори. Моим агентом.
Пальцы Джереми замирают на моей руке.
– С тем, кого я видел?
– Да.
– И он по-прежнему твой агент?
– Он прекрасный агент.
Я снова опускаю голову ему на грудь, и пальцы Джереми продолжают движение по моей руке.
– Я даже немного ревную.
Я смеюсь, потому что чувствую, как смеется он. На мгновение становится тихо, а потом вопрос задаю я.
– А какими были ваши отношения с Верити?
Джереми вздыхает, и моя голова приподнимается с его грудью. Потом он перекладывает меня на подушку и поворачивается на бок, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Я отвечу на вопрос, но не хочу, чтобы ты плохо обо мне думала.
– Не буду, – обещаю я, качая головой.
– Я любил ее. Она была моей женой. Но иногда я сомневался, что мы действительно знаем друг друга. Мы жили вместе, но наши миры будто не соприкасались, – он проводит кончиками пальцев по моим губам. – Она безумно притягивала меня. Уверен, тебе неприятно это слышать, но это правда. Наша сексуальная жизнь была прекрасна. Но остальное… Не знаю. Я будто с самого начала чувствовал: чего-то не хватает, но остался, женился на ней, и мы создали семью, потому что считал – более глубокая связь невозможна. Я думал, что однажды проснусь, посмотрю ей в глаза и что-то щелкнет, словно загадочный кусочек пазла наконец встанет на место.
Я не упустила, что он говорил о любви к ней в прошедшем времени.
– И ты постепенно нашел эту связь?
– Такую, как я надеялся, – нет. Но почувствовал нечто похожее, мимолетную глубину, которая подтвердила, что такая связь возможна.
– Когда?
– Несколько недель назад, – тихо говорит он. – В туалете кафе, с женщиной, которая не была моей женой.
И он сразу целует меня, словно не желает слышать ответ. Возможно, чувствует себя виноватым. За мгновенное чувство связи со мной после многолетних попыток почувствовать эту связь с его женой.
Даже если он не хочет, чтобы я реагировала на это признание, я чувствую, как внутри меня что-то растет, словно его слова погружаются в меня и расширяются в груди. Он прижимает меня к себе, я закрываю глаза и прижимаюсь к нему. Мы больше не разговариваем и проваливаемся в сон.
Я просыпаюсь примерно два часа спустя от его голоса.
– Черт, – он садится, сбрасывая одеяло. – Черт.
Я протираю глаза и переворачиваюсь на спину.
– Что такое?
– Я не собирался засыпать, – он тянется вниз за лежащей на полу одеждой. – Когда Крю проснется, меня здесь быть не должно.
Он целует меня дважды и направляется к двери. Отпирает ее и тянет за ручку.
Дверь не поддается.
Джереми начинает дергать ручку, а я сажусь в кровати, натягивая одеяло на голую грудь.
– Черт, – повторяет он. – Дверь заклинило.
У меня внутри все падает, и я резко забываю о наслаждениях ночи. Я возвращаюсь в реальность и снова чувствую себя одиноко в этом зловещем доме. Качаю головой, хотя Джереми меня не видит – он стоит лицом к двери.
– Не заклинило, – тихо говорю я. – Ее заперли. Снаружи.
Джереми поворачивается и встревоженно смотрит на меня. Потом пытается открыть дверь обеими руками. Когда он понимает, что я права и дверь закрыта снаружи, то принимается колотить по ней кулаками. Я остаюсь на месте, напуганная тем, что он может обнаружить, когда дверь наконец откроется.
Он пробует все подряд и наконец начинает звать Крю.
– Крю! – кричит Джереми и стучит по двери спальни.
А вдруг она забрала его?
Я не знаю, чего от нее ожидать. Ей даже не нравятся собственные дети. Но нравится Джереми. Она любит Джереми. Если ей известно, что он провел ночь в моей комнате, она может забрать Крю из мести.
Джереми еще ни о чем не подозревает. Он думает, это Крю так шутит с нами. Или что замок каким-то образом защелкнулся сам, когда он закрывал вчера дверь. Для него возможны только эти объяснения. Сейчас он скорее раздражен и вовсе не встревожен.
Джереми смотрит на будильник на тумбочке и снова стучит кулаком в дверь.
– Крю, открой! – он прижимается к ней лбом. – Скоро придет Эйприл, – тихо говорит он. – Она не должна застать нас здесь вместе.
