– Ты ничего не пишешь уже полгода. Не выходишь на улицу. Не играешь с детьми, – он прижал меня к себе. – Детка, я начинаю о тебе волноваться. Просто выведи их на полчасика на воздух. Получи витамин Д.
– Думаешь, у меня депрессия? – спросила я. Просто смешно. Ведь депрессия была у него.
Джереми положил ключи на столешницу и обхватил мое лицо ладонями.
– Думаю, у нас обоих депрессия. И так будет продолжаться какое-то время. Мы должны заботиться друг о друге.
Я улыбнулась. Мне понравилось, что, по его мнению, мы переживаем все вместе. Возможно, так и было. Потом он поцеловал меня, впервые за много месяцев – с языком и почти без горечи. Как в старые добрые времена. Я прижала его к себе и поднялась на цыпочки, поцелуй стал глубже. Я почувствовала, как он твердеет, и в этот раз без принуждения.
– Я хочу, чтобы сегодня ты спал в нашей комнате, – прошептала я.
Он улыбнулся, не отрываясь от моих губ.
– Хорошо. Но выспаться не удастся.
Его интонации, горящие глаза, улыбка. Ты вернулся, Джереми Кроуфорд. Я скучала.
Когда Джереми уехал, я повела его чертовых детей играть у воды. И взяла с собой последнюю написанную книгу серии. Пора возвращаться в строй. Я уже пропустила все сроки, но в «Пантем» терпеливо ждали из-за трагического «несчастного случая» с Частин.
И, возможно, они бы проявили еще больше участия, если бы знали, что произошло с ней на самом деле.
Крю вышел на причал и направился к лодке. Я напряглась, потому что пристань старая, и Джереми не любит, когда они на нее выходят. Но Крю легкий, так что я ничего не сказала. Вряд ли он бы мог провалиться.
Он сел на край причала и засунул ноги в лодку. Странно, что она еще не уплыла. Она держалась на одной потертой веревке.
Крю этого не знает, и, возможно, когда-нибудь мы ему расскажем, но он был зачат в этой лодке. Неделя, когда я обманула Джереми насчет беременности, оказалась самой урожайной на секс за всю историю наших отношений. Но я уверена, что получилось все именно в лодке. Именно поэтому я назвала сына Крю
[4]. Я хотела, чтобы он носил имя с морской тематикой.
Я скучала по тем дням.
Я вообще по многому скучала. В основном по нашей жизни до появления детей. Во всяком случае, близнецов.
Сидя в тот день на берегу и наблюдая за Крю, я задумалась, каково было бы иметь только одного ребенка, его. Если умрет Харпер, нам снова придется приходить в себя, но я не сомневалась: мы справимся. После гибели Частин я горевала и не была готова оказывать поддержку. Но если не станет Харпер, я смогу помочь Джереми прийти в себя.
На этот раз мне горевать почти не придется – вся моя скорбь была предназначена Частин.
Может, почти вся скорбь Джереми тоже была предназначена Частин.
Возможно.
Раньше я думала, что люди переносят смерти своих детей одинаково тяжело. Что потерять второго или даже третьего ребенка так же невыносимо, как и первого.
Но это было до того, как мы с Джереми потеряли Частин. Ее гибель насквозь пропитала нас скорбью. Каждую клеточку, каждый член.
Если лодка перевернется вместе с детьми – если Харпер утонет, – возможно, Джереми не сможет вместить это горе. Возможно, он уже наполнился до краев.
Если ты уже потерял одного ребенка, то можешь потерять и остальных.
Если для скорби не останется места и Харпер больше не будет рядом, мы втроем сможем стать идеальной семьей.
– Харпер.
Она сидела в нескольких метрах от меня, возилась в песке. Я встала и отряхнула джинсы.
– Пойдем, милая. Давай покатаем твоего брата на лодке.
Харпер подпрыгнула и поспешила на причал, не зная, что никогда больше не ощутит под ногами твердую землю.
– Я сяду вперед, – сказала она. Я последовала за ней. Помогла детям залезть в лодку – сначала Крю, потом Харпер. Потом села и осторожно спустилась к ним. И оттолкнулась веслом от причала.
Я села сзади, Крю посередине. Я вывела лодку на глубину, а они сидели, наклонившись к воде, трогая ее пальцами.
Я огляделась вокруг – на озере никого не было. Мы живем в большой бухте, и туда редко добираются люди. День был тихий.
Харпер выпрямилась и вытерла руки об легинсы. Она обернулась, повернувшись к нам с Крю спиной.
Я наклонилась вперед, к уху Крю. Закрыла его рот рукой.
– Крю. Милый. Задержи дыхание.
Схватилась за борт лодки и перенесла весь свой вес вправо.
Я услышала короткий визг. Не знаю, Крю это был или Харпер, но после этого визга и всплеска я ничего не слышала. Только давление. Тишина давила мне в уши, и я била ногами и руками, пока не оказалась на поверхности.
Я слышала плеск. Крики Харпер. Крики Крю. Я подплыла к Крю и обхватила его руками. Посмотрела на дом, надеясь, что сумею добраться с ним до берега. Мы были дальше, чем я рассчитывала.
Я поплыла. Харпер кричала.
Плескалась.
Я плыла дальше.
Она все кричала.
Тишина.
Я услышала еще один всплеск.
Снова тихо.
Я плыла дальше, не оборачиваясь, пока не почувствовала под ногами ил. Крю задыхался и кашлял и покачивался вверх-вниз, вцепившись в меня. Держать его на плаву оказалось труднее, чем я рассчитывала.
Джереми меня за это поблагодарит. За спасение Крю.
Конечно, он будет опустошен, но и благодарен.
Мне было интересно, будем ли мы спать грядущей ночью в одной постели. Он будет измотан, но захочет спать со мной рядом, обнять меня, убедиться, что я в порядке.
– Харпер! – закричал Крю, как только его легкие освободились от воды.
Я прикрыла Крю рот, потащила его к берегу и опустила на песок. Его глаза округлились от страха.
– Мамочка, – заплакал он, показывая мне за спину. – Харпер не умеет плавать!
Я была вся в песке – он прилип к рукам, плечам, бедрам. Легкие горели огнем. Крю попытался уползти обратно к воде, но я схватила его за руку и заставила сесть. И оглянулась на озеро, но там ничего не было. Ни криков. Ни всплесков.
Крю паниковал все сильнее.
– Я пыталась ее спасти, – прошептала я. – Мама пыталась ее спасти.
– Иди, достань ее! – завопил он, указывая на озеро.
Я представила, как все будет выглядеть, если он расскажет кому-нибудь, что я не вернулась в воду. Большинство матерей не вышли бы на берег, пока не нашли бы своего ребенка. Нужно возвращаться в воду.
