В памяти всплыл их поцелуй – первый их поцелуй, сразу же после битвы. Разом остановившись, он встал перед нею и испытующе взглянул ей в глаза. Будто поняв его без слов, она согласно кивнула. Тогда Джейс, нежно коснувшись ладонями ее щек, поцеловал ее снова. Губы ее были так сладки на вкус… То был поцелуй, облегчающий бремя, лежащее на сердце – на сердце Джейса, и, стоило надеяться, на ее сердце тоже.
Враска улыбнулась, он улыбнулся в ответ, и оба вновь двинулись дальше. Храня свои секреты при себе.
– Разве мы не прошли Оловянную улицу минуту назад? – через какое-то время спросил он.
– Прошли, – отвечала Враска.
– И все еще идем вперед.
– Идем, – подтвердила Враска.
– Выходит, кофе отменяется?
– Отменяется.
– А направляемся мы…
– Ко мне. Если ты не против.
Тут Джейс почувствовал, как щеки его залились румянцем.
Враска крепко сжала его ладонь, и оба продолжили путь.
Глава пятая. Лилиана Весс
Уж не пытается ли она не замечать их, этих воронов в небе? Ведь ей точно известно, что означает этот непрестанно растущий птичий комплот. Точно известно, чье появление он предвещает…
Однако ж она изо всех сил делала вид, будто ни сном ни духом об этом не ведает, и продолжала свой все более жалкий, все более скорбный путь через топи Калиго. И причина сему была очень и очень проста.
«Я не хочу его видеть».
Но он явно ничуть не заботился о том, чего ей хочется или не хочется.
«Как всегда».
К преследователям мало-помалу присоединялись новые и новые вороны. Летели вперед, немилосердно садились всей стаей на одинокое дерево, облепляя все его ветви, а стоило ей пройти мимо, дружно взмывали в воздух, чтоб опуститься на следующее дерево, только уж в этот раз еще большим числом. И еще большим – на другое. И еще большим – на третье.
– Не слишком-то ты изощрен, – проворчала Лилиана, зная, что он непременно услышит, даже если вовсе не произносить этих слов вслух.
Еще немного, и все это станет смешным до нелепости.
Захлопав множеством крыльев, вороны (вернее, он) взлетели с одного дерева и опустились на следующее, едва способное выдержать их (его) тяжесть. Увидев это, Лилиана остановилась. Причина тому была довольно проста…
«С какой бы радостью я полюбовалась, как ствол этого дерева переломится надвое и все эти треклятые птицы (то есть он) вымокнут, превратятся в жалких мокрых куриц не лучше меня!»
Дерево угрожающе склонилось к воде. Птицы тревожно закаркали, зашевелились, цепляясь за ветки когтистыми лапами, а Лилиана Весс стояла и ждала, и тут ей в голову пришла неплохая мысль:
«А это может оказаться забавным».
Вскинув руку, она устремила вперед токи магии, потянула из поникшего дерева – из тоненького ствола и множества ветвей – жизнь. Дерево тут же погибло, но Лилиана не отступалась, надеясь, что древесина сделается ломкой, а то и обратится в труху.
«Получается…»
Да, замысел удался. Дерево треснуло, и вороны – хочешь не хочешь – разлетелись кто куда.
Однако довольно было и одного.
Спустившись наземь, одинокий ворон обернулся вторым из ее злейших врагов – Человеком-Вороном, таким же, каким Лилиана помнила его с самого детства. Светлые волосы и борода предельно тщательно острижены, одет с безупречной опрятностью, хоть и слегка старомодно, в глазах мерцает золотой огонек…
– Все тот же щеголь, после стольких-то лет, – заметила Лилиана (и, судя по тону, то был отнюдь не комплимент).
«А ведь он не просто такой, каким я его помню. Он в точности такой же, каким я его помню».
Значит, иллюзия. Или, возможно, оборотень предельно точно выдерживает образ. Так ли, иначе, но она понимала: то, что предстало перед ней, не более реально, не более он сам, чем разлетевшиеся птицы. Сколько бы лет ни прошло, а ей до сих пор неизвестно, как он выглядит на самом деле. Или – кто он на самом деле такой.
«Возможно, я и не желаю этого знать».
– Хотелось бы мне ответить на комплимент комплиментом, – заговорил он. – Но ты на моей памяти хуже еще не выглядела.
– Мне бы не помешала приличная гостиница с подобающими удобствами, – ответила некромантка, изо всех сил стараясь выдерживать образ прежней Лилианы Весс. – Не мог бы ты рекомендовать что-либо поблизости?
«Нет, не дотягиваю».
И он не замедлил подтвердить эту мысль, с прискорбием покачав головой. Выражение его лица яснее слов говорило: «Да ты и держишься так же жалко, как выглядишь». Однако вслух он сказал иное:
– Я пришел заточить твою порядком подзатупившуюся целеустремленность. Зачем ты плещешься в этой трясине и упиваешься собственным горем? В твоих руках вся мощь, о которой ты когда-либо мечтала, а сама ты теперь свободна и от своих демонов, и от дракона!
– Но не от тебя!!! – пронзительно завизжала она, охваченная внезапной дрожью.
– Это верно, – подтвердил он. – Но я ведь тебе не враг. И никогда не был твоим врагом. Все, к чему я с самого начала стремился, – наставить тебя на путь к совершенству, к высочайшей вершине могущества, которого ты способна достичь. И все еще могу сделать это. И знаю, куда направить тебя дальше. Там есть даже великолепная гостиница. Где ты сможешь вымыться. Снова почувствовать себя собой. От тебя требуется всего лишь прислушаться.
«От меня требуется всего лишь прислушаться. Прислушаться и подчиниться».
Однако предложение было весьма соблазнительным. Ведь Лилиана действительно достигла всех своих целей – пусть даже худшим из возможных способов. Четверо демонов, с каждым из которых она заключила договор – покровительство в обмен на душу, – повержены. Дракон, унаследовавший договоры от них, обращен в прах. Она свободна. Она могущественна. И – хотя еще один быстрый взгляд, брошенный вниз, показал, что ей очень не помешает горячая ванна – по-прежнему молода и прекрасна. Задачи выполнены, цели достигнуты. Очевидная загвоздка только в одном: далее этих целей она никогда, никогда вперед не заглядывала.
«И что же мне делать теперь?»
Человек-Ворон вновь предлагал ей цель и направление. И пытался представить все так, будто он – этакий благосклонный папаша, а она – ученица, что перед ним в вечном долгу. Вовсе не так, точно она – заряженная пушка, а он – тот, кто наводит дуло на цель.
«Кому же он задумал причинить зло моими руками на сей раз? То есть кому, кроме Лилианы Весс?»
Некромантка понимала, что в нынешнем состоянии особенно уязвима для его махинаций и манипуляций. Также она понимала, что Человек-Ворон попросту хочет воспользоваться ею, по примеру тех самых демонов, а после – Боласа. А еще понимала, что Человек-Ворон может оказаться гораздо, гораздо хуже всех прочих ее врагов…
