«И уж с тех пор я не выпускал Аретии Шокта из виду ни на минуту».
Конечно же это сильно упрощало все дело. Прошло время, малышка выросла из младенческих лет, и он регулярно – в том или ином облике – подходил к ней, к девочке-что-столь-рада-быть-зримой, с парой ласковых слов, чтоб после, через пару секунд, прибегнув к ментальной силе, заставить ее позабыть об этих беседах. Но чаще, ясное дело, изо всех сил старался делать вид, будто вовсе не замечает ее. Мало-помалу его постоянные старания наткнуться на девчонку или – якобы, ни о чем не подозревая – сбить ее с ног, превратились в своего рода игру. Ну а кроме того помогали учить ее постоянно держать ухо востро, постоянно (и быстро) оценивать обстановку. Плюс это просто было немного забавно.
«Забавнее, чем ее проказа с сахарницей, это уж точно».
До сего дня Крыса твердо полагала себя Безвратной, хотя годы назад ее втайне приняли в Дом Димиров – после чего заставили позабыть и об этом.
По сути, Лазав превратил девчонку в великолепную маленькую, ни о чем не подозревавшую убийцу, создав Крысе вторую, совершенно иную личность – личность Аткоша Сыррка. Да, неуклюжесть обратного звучания имени альтер эго Крысы главу Димиров немного смущала. Однако когда Лазав начал с нею (точнее, над нею) работать, Аретия была так мала, что подобная простота оказалась совершенно необходимой. Между тем, как это ни удивительно, хотя слухи о беспощадном Аткоше, одном из лучших убийц Дома Димиров, в скором времени разлетелись по Равнике вдоль и поперек, о том, что Аткош – это Крыса, не сумел догадаться никто. Вероятно, здесь помогало то, что Аткош считал себя вампиром, мужчиной, и держался соответственно. А может, дело было вовсе не в этом. О Крысе вообще знали очень немногие (говоря откровенно, Аткош был куда как известнее), а потому и связать их друг с другом не приходило в голову никому. Одним словом, настоящей причины Лазав назвать бы не смог, да не особенно к тому и стремился.
Минувшим вечером Лазав в образе Блез навестил спальню Крысы, притворился, будто не видит ее, чтоб успокоить девчонку, а затем обратился к ней как к Аткошу Сыррку. Ее второе имя служило также ключевым словом, погружавшим девчонку в гипнотический транс. После этого Блез (то есть Лазав) быстро отдал Аткошу указания – телепатия, несколько сжатых мыслей, сущий пустяк – а затем Блез, выйдя в коридор, показала Тейо загодя изготовленную записку. Почерк Крысы Лазав научился подделывать давным-давно, и к тому же был твердо уверен, что Тейо понятия не имеет, как выглядит почерк подруги.
Разумеется, Аткош был послан убить Довина Баана – ведь его тайное убежище для Лазава никогда не было тайной. Его шпионы следили за домом с той самой минуты, как Баан им обзавелся, задолго до появления на Равнике Боласа. Таким образом, о том, что Баан на месте, Лазав узнал в тот самый момент, как он вернулся на Равнику с Каладеша. Ну а против убийцы слишком неприметного, чтобы увидеть или услышать его, у ведалкена, как и у всех прочих жертв Аткоша, не имелось ни единого шанса.
После этого вложенная в мозг программа велела Крысе отправиться к матери, а наутро вернуться к мадам Блез с рукой Баана, скрытой от посторонних взглядов при помощи несложной иллюзии. Сама девчонка ничего не помнила и даже не подозревала, что проказа с сахарницей на деле всего лишь способ передачи руки наставнику – из рук, так сказать, в руки.
Девчонка исполнила все безукоризненно, а вот сам Лазав, к немалому собственному смущению, откровенно сказать, оступился, назвав ее «госпожой Аретией», несмотря на то что Блез сообщили одно только ее прозвище.
Разумеется, оплошности его никто не заметил.
«Однако это не оправдание. Расслабляться, почивать на лаврах в столь переломный момент непозволительно».
Повернув за угол, Лазав обернулся потрясающей красоты юной эльфийкой (образ, отчасти навеянный Эммарой Тандрис), а мысли его обратились в сторону Враски. Возможно, горгона об этом еще не подозревает, но теперь и она, и Голгари целиком принадлежат Лазаву и Дому Димиров. Теперь оборотень выждет время, позволив царице Голгари потомиться, помучиться в раздумьях, а в нужный час извлечет из-за пазухи левую руку Баана и откроет Враске, что, благодаря собственной лжи, она в полной власти главы гильдии Димиров.
Тут Лазав вновь ненадолго вспомнил о Крысе. Вспомнил и от души пожалел, что у него не оказалось ни времени, ни возможности расспросить ее, извлечь из нее все до капельки знания и сведения, почерпнутые девчонкой во время странствий с Кайей по иным мирам.
«Но ничего, это еще впереди».
Вначале перспектива частых отлучек Аретии с Равники на неопределенно долгий срок Лазава отнюдь не обрадовала. И Крыса, и Аткош приносили оборотню невероятную пользу, и потерять их обоих, остаться без их услуг очень бы не хотелось. Но чем дальше он размышлял, тем больше эта идея согревала душу: ведь союз Крысы с Кайей выводил Димиров за пределы Равники, за пределы родного мира главы гильдии!
Ну а там, в Мультивселенной, полной странствующих из мира в мир врагов и временных – временных! – союзников, для Аткоша Сыррка может найтись значительно больше работы, причем в самом ближайшем будущем…
Глава семьдесят восьмая. Рал Зарек
Медленно, дальним, кружным путем шел Рал Зарек домой, на Собачью площадку, в те самые апартаменты, что делил с Тамиком.
Как только совет гильдий подошел к завершению, мажордом Марри немедля созвала Лигу Иззетов на экстренное совещание. На которое, точно стервятники, слетелись все до одной крупные шишки из Измунди и прочей Лиги (от измагнуса Миззикса до главного химика Варриворта), и даже Нив, допущенный, а то и специально приглашенный сюда Марри, так как именно сам дракон, оставляя пост главы гильдии, и выбрал Рала себе в преемники.
Едва собравшихся призвали к порядку, Марри в ту же секунду обрушила на Раловы способности к руководству целый залп критики, процитировав ему (не говоря уж обо всех собравшихся) его же собственные слова:
– Равника должна знать, можно ли положиться на то, что ее правители одолеют возможных завоевателей и воздадут врагам по заслугам.
Теперь же, когда стало ясно, что Рал не сумел сделать этого, соображения разума (по крайней мере, в лице мажордома) велели Ралу оставить пост главы гильдии Иззетов. Рал понимал, что без этого не обойдется, но питал кое-какую надежду на остальных членов гильдии – быть может, они отнесутся к нему снисходительнее? Но нет, не тут-то было. Когда Марри потребовала его отставки, некоторые поддержали ее предложение, а прочие промолчали. В поддержку Рала не выступил ни один.
Конечно же Рал не уступил и в отставку не подал. В конце концов, как он и разъяснил членам Лиги, сама Марри ни единого шанса на такое же поражение не имела и никогда не получит. Поскольку к мироходцам Марри не принадлежит, а на Равнику Теззерет и носа больше не покажет. Или, может быть, госпожа мажордом знает, как расправиться с механиком, не покидая родного мира? Ах, нет? Тогда пусть катится к Крокту.
Разумеется, подобными знаниями Марри не располагала. Воспользовавшись ее несколько смущенным молчанием, Рал напомнил и ей, и всем остальным, что мог бы солгать, будто убил Теззерета, но на подобное предательство по отношению к родной гильдии и родному миру не пошел. Затем он выкинул нечто еще более наглое – и даже безрассудное – потребовав поставить вопрос о доверии к его руководству на голосование. И, к величайшей досаде Марри (не говоря уж о разительном контрасте с отказом в поддержке за считаные минуты до этого), снискал почти единогласное одобрение собравшихся.
