Во всяком случае, подумал Рэгл, так сказал бы любой психиатр. И все домохозяйки, начитавшиеся Гарри Стэка Салливана, Карин Хорни и Карла Меннингера. А может, это моя враждебность по отношению к Блэку. Не находящая выхода враждебность сублимируется в тревогу. Мои личные проблемы на мировом экране.
Обойдя супермаркет, Рэгл приблизился к парадному входу. Сработал электрический глаз, дверь распахнулась. За кассами продуктового отдела у корзины с луком стоял Вик Нильсон. Он вытаскивал из корзины испорченные луковицы и выбрасывал их в круглое цинковое ведро.
– Привет, – сказал Рэгл, подойдя к нему.
– О, привет! – откликнулся Вик, не отрываясь от дела. – Закончил сегодняшнее задание?
– Оно уже в почтовом ящике.
– Как себя чувствуешь?
– Лучше, – ответил Рэгл. Несколько покупателей еще находились в магазине, и он спросил: – Ты можешь выйти?
– На пару минут.
– Надо переговорить.
Вик снял фартук и кинул его на цинковое ведро. Они вышли из магазина, пересекли стоянку.
– Заглянем в «Обед по-американски»? – предложил Вик.
– Отлично.
Рэгл последовал за ним через улицу. Вик, как всегда, отчаянно лавировал между проносившимися мимо двухтонными грузовиками.
– Тебя еще не сбивали? – поинтересовался Рэгл.
– Пока нет, – ответил Вик, держа руки в карманах.
Едва они вошли в кафе, как Рэгл увидел неподалеку темно-зеленый грузовик муниципальной службы.
– В чем дело? – спросил Вик, заметив перемену в лице зятя.
– Посмотри. – Рэгл указал на грузовик.
– Ну и что?
– Я их ненавижу. – Наверное, копающая канаву бригада проследила, как он зашел к Кейтелбайнам. – К черту кофе. Поговорим в магазине.
– Как хочешь. – Вик пожал плечами. – Мне все равно туда возвращаться. – Когда они опять пересекали улицу, он добавил: – А что, собственно, ты имеешь против муниципальной службы? Это связано с Биллом Блэком?
– Может быть.
– Марго рассказала, как Джуни прибегала вчера после моего ухода на работу. Вся разодетая. Говорила что-то про адвоката.
Не отвечая, Рэгл вошел в магазин.
– Где мы можем поговорить?
– Здесь.
Вик открыл ключом клетушку в дальнем конце магазина, где продавались напитки. Внутри, кроме двух табуреток, ничего не было. Вик запер дверь изнутри и сел.
– Все закрыто, нас никто не слышит. Что ты хотел рассказать?
– К Джуни это отношения не имеет. – Рэгл сел напротив зятя. – Мрачных откровений у меня для тебя нет.
– Слава Богу, – вздохнул Вик. – Ты сильно изменился с тех пор, как тебя привез таксист. Мы с Марго говорили про тебя перед сном.
– К чему пришли?
– К тому, что ты стал совсем подавленный.
– Ну да.
– Или равнодушный.
– Только не равнодушный.
– Тебя там не били? В том баре?
– Нет, – ответил Рэгл.
– Это первое, что мне пришло в голову, когда Дэниэлс – Таксист – уложил тебя на скамейку. Синяков на тебе, правда, не было. И вообще, если бы тебя били, ты бы это запомнил. Мне тоже как-то раз накостыляли, пару лет назад. Так я несколько месяцев не мог отойти. Такое не сразу забывается.
– Я почти вырвался, – сказал Рэгл.
– Откуда?
– Отсюда. От них.
Вик поднял голову.
– Я добрался почти до самого края и увидел мир, как он есть. Не такой, каким его соорудили для нас. Меня тут же поймали и привезли обратно. Причем сделали так, что я толком ничего не помню. Но...
– Что «но»?
– Я не мог девять часов провести в закусочной Фрэнка. Может быть, подходил к ней... Это я припоминаю. Я был очень далеко, в другом месте, в домике. Общался с людьми. Именно там я получил доказательство того, как все обстоит на самом деле. Но больше ничего не помню. Остальное пропало навсегда. Сегодня за занятии показали один макет, а мне кажется, что в том доме я видел фотографию оригинала. Потом дом окружили грузовики муниципалитета...
Рэгл замолчал. Воцарилась тишина.
Наконец Вик произнес:
– Может быть, ты просто боишься, что Билл Блэк узнает про тебя и Джуни.
– Нет, – отрезал Рэгл. – Точно.
– Хорошо.
– Эти огромные фургоны, гоняющие из штата в штат... Они ведь покрывают огромные расстояния, а? Наверное, больше, чем любые другие транспортные средства?
– Ну, не больше, чем самолеты крупных авиакомпаний или поезда дальнего следования. Но, бывает, делают по две тысячи миль.
– Достаточно далеко, – заметил Рэгл. – Гораздо дальше, чем я проехал в ту ночь.
– На них тоже можно выбраться?
– Думаю, что да.
– А как же твой конкурс?
Рэгл пожал плечами.
– Разве ты не должен продолжать?
– Должен.
– Проблем у тебя хватает, – произнес Вик.
– Да, но я все равно хочу попытаться еще раз. Только теперь я знаю, что просто так мне уйти не дадут. Каждый раз они будут возвращать меня обратно.
– И как ты себе это представляешь? Спрячешься в бочку, и тебя отправят вместе с негодным товаром на переработку?
– Может, ты предложишь что-нибудь? Ты здесь каждый день торчишь на погрузке. А я раньше в глаза их не видел.
– Мне известно только, что фургоны привозят продукты из тех мест, где их производят или выращивают. Но как проверяются грузы, часто ли открывают двери и вообще сколько тебе придется просидеть взаперти – обо всем этом я понятия не имею. Может оказаться, что грузовик застрянет где-нибудь на месяц. А может, их дезинфицируют перед выездом.
– Ты знаешь кого-нибудь из водителей?
Вид задумался.
– Нет, пожалуй, – ответил он наконец. – Разве что по именам: Боб, Майк, Пит, Джон.
– Я ни о чем не могу думать, – признался Рэгл. Хочу попытаться еще раз, добавил он уже про себя. Хочу увидеть эту фабрику – не фотографию, не макет... Ту самую вещь-в-себе, как говорил Кант. – Жалко, что ты не интересуешься философией, – сказал он Вику.
– Отчего же, – возразил Вик. – Ты имеешь в виду проблему сути вещей? Как-то вечером, возвращаясь с работы на автобусе, я рассмотрел, каковы вещи на самом деле. Я разглядел иллюзию. Взглянул сквозь нее. Пассажиры оказались обыкновенными чучелами на подставках. А сам автобус, – Вик взмахнул рукой, будто стряхивая что-то, – пустотелая оболочка: несколько ребер жесткости да два сиденья – мое и водителя. Водитель, кстати, был настоящий. И по-настоящему вез меня домой. Меня одного.
