Кроме Майора, который задал свой обычный вопрос:
– Что ты сказал?
Мой отец нахмурился, снял очки, потом снова надел их, словно обдумывая мои слова.
– Ты хочешь вручить ей кольцо, которое я подарил твоей матери?
– Для нас это много значит. Я бы хотел, чтобы кольцо продолжило жить, – ответил я.
Одного взгляда на Валери было достаточно, чтобы понять, как ей нехорошо, но я продолжил:
– Если ты откажешь, я пойму твое решение и не обижусь. Просто я подумал, что это будет очень символично.
Отец пробурчал что-то неразборчиво. Он сидел, смотрел на свой разворошенный салат, хмурился и шевелил губами. Потом взглянул на меня.
– Думаю, твоей маме это бы очень понравилось.
Он с трудом сглотнул, и я вдруг осознал, что впервые за долгое время вижу, как отец выражает свои эмоции.
Черт. Значит, ему действительно не безразлично.
Во мне боролись два чувства – облегчение и чувство вины, и я не знал, какое из них победит, но знал, что именно этого хотел с самого начала.
Разве нет?
Отец посмотрел на Валери.
– Я очень любил мать Подрига, она была… она так рано от нас ушла, – сказал он с горечью в голосе. – Они обе ушли слишком рано.
– Обе? – спросила Валери, и тут я понял, что должен был ей раньше рассказать, почему умерла моя мать.
– Он тебе не рассказал? – с удивлением спросил отец.
Да, конечно. Учитывая, что (по легенде) мы с ней год вместе, она уже должна была об этом знать.
– Мне не хватило сил рассказать всё, – еле слышно произнес я.
– Не хватило сил рассказать о своей сестре? – спросил отец.
– Сестре? – не унималась Валери. Она смотрела на меня. – Я думала, ты единственный ребенок.
– Нет, – хрипло ответил отец. – Нет. У него была сестра. Она прожила пять дней. Пять дней в больнице, в инкубаторе для недоношенных. Ее звали Клара. Моя жена умерла при родах. Клара умерла через пять дней.
На этот раз тишина показалась мне гнетущей. Похоже, даже Майор расслышал эти слова.
Я бы все рассказал Валери про маму и Клару, но чуть позже. Мы знали друг друга всего несколько дней, и это выпало у меня из головы. Просто столько всего навалилось.
– О… мне так жаль, – положив руку на сердце, сказала Валери. Ее слова прозвучали очень искренне, и я подумал, что она, наверное, в ужасе от происходящего. – Подриг рассказывал мне о том, как умерла его мама, но каждый раз, говоря об этом, он так переживал, что я его не расспрашивала.
Да она отличная лгунья.
– Его можно понять, – сказала бабушка. – А теперь, Колин, ответь Подригу, может он взять кольцо или нет. А то никто не ест, а рагу остывает, и есть его скоро будет невозможно.
Отец откашлялся, его нисколько не смутило замечание бабушки.
– Конечно, ты можешь взять кольцо, Подриг. – Он посмотрел на Валери и обратился к ней: – Валери, ты, похоже, очень милая молодая леди. Я рад, что смогу лучше тебя узнать в течение следующих нескольких недель или месяцев, не важно, сколько времени ты у нас проведешь.
Твою же мать.
В машине мы разработали план, в соответствии с которым Валери на следующей неделе должна была полететь к себе домой, якобы для того, чтобы повидаться с семьей. А дальше мы решили ориентироваться по ситуации. Мы бы придумали какую-нибудь вескую причину, по которой она не может вернуться.
– Я проведу здесь столько времени, сколько вам будет нужно, – ответила Валери.
Мои брови взлетели к потолку.
Она что, сейчас всерьез это сказала?
Но когда наши взгляды встретились, она задорно мне улыбнулась, и я понял, что она не шутит.
Она остается.
Я интуитивно почувствовал, что не ясно, как именно, но наш план становится все более сложным и запутанным.
Глава 12
Валери
Третий день кряду я просыпаюсь с легким похмельем.
Вчера вечером, после ужина, мы все сидели у камина, и Майор принес виски. Закусывали печеньем, которое бабушка Подрига – она продолжала настаивать, чтобы я называла ее Агнессой, – приготовила на скорую руку. Подриг с Майором говорили о регби, обсуждали команды, а отец Подрига периодически вставлял свои пять копеек, называя ту или иную команду сборищем безруких идиотов.
Я же сидела, свернувшись калачиком под рукой Подрига, и улыбалась, наблюдая эту милую и теплую сцену, хотя меня не покидало чувство страха.
Я только что, не посоветовавшись с Подригом, дала свое согласие провести в Шамблз больше времени, чем мы изначально планировали.
Я просто не знала, что делать. Когда Колин рассказал, что мать Подрига умерла во время родов, я была поражена, но когда услышала, что спустя пять дней умерла и его сестра, мне показалось, что у меня в руках разорвалась бомба. А потом его отец посмотрел на меня с такой теплотой, которая явно ему не свойственна, и сказал, что Подриг может подарить мне это кольцо. В итоге, когда меня спросили, надолго ли я приехала, я просто не смогла ответить, что собираюсь домой на следующей неделе. Это было бы просто недопустимо и неправильно.
Типа спасибо за кольцо и ирландский пудинг, теперь мне пора. Всем пока!
Поэтому я сказала, что планирую пробыть столько времени, сколько и Подриг, хотя понимала, что такой ответ может создать дополнительные проблемы.
Чтобы ни о чем не думать, я не нашла ничего лучше, чем напиться виски и просто лежать на диване. К счастью, окончательно я напилась только тогда, когда все уже разошлись по комнатам. Я смутно помнила, как Подриг отнес меня наверх и положил на кровать. Последним, что я запомнила, были его слова: «Мы обсудим это утром».
Ну вот уже и утро. На улице светит солнце, на небе ни облачка, но кончик моего носа замерз, и окно покрылось льдом. Я протянула руку и взяла телефон, увидев на экране сообщения от Сандры и Энджи, а также от моей подруги Бриель. Всех интересовало, как у меня дела.
Думаю, что пробуду здесь дольше,
– написала я сестрам.
Здесь круто! Такая классная страна! Возможно, продлю свои каникулы, ха-ха,
– написала я Бриель.
Я вылезла из-под одеяла и быстро оделась, содрогаясь от холода. Надела утепленные легинсы и объемный свитер.
После умывания я проверила телефон и увидела ответы от сестер:
Я так и знала (Сандра).
Ты уверена, что знаешь, что делаешь?
Она уже большая девочка и может делать все, что хочет, тем более что ты сама знаешь, как ей это нужно (это Сандра).
