Свадьбу решили играть, как и остальные — в деревне, так что я, Светозар, Черномор и Берислава, наскоро собрались и пошли, как обычно, к дому старосты. Тут все было по старой схеме: песни, пляски, кидание риса… И как им продукт не жалко? Столько риса за пару недель извели — ужас просто! Я стояла в толпе рядом со Светиком и внимательно рассматривала близ стоящих. Среди прочего люда маячила светлая голова Марьи, которая пожирала своими глазищами светловолосого богатыря с недельной щетиной. Моего богатыря! И пускай он не делал мне предложения, не клялся в вечной любви, и, по сути, я и прав-то на него никаких не имела, но… Я уже решила, что он МОЙ! Это моя «прелесть»! И мне все равно на то, что мы успели недавно поссориться и сейчас почти не разговаривали. Марья, кажется, заметила мой недобрый взгляд и угрожающе уставилась на меня: на ее лице появилась противная улыбка, и от этого я заскрипела зубами.
Стоит отметить, что пока мы тут играем свадьбу Пршемысла, еще два богатыря в столице занимаются тем же, но без свахи! Не могли перенести что ли? Нет, невтерпеж им видите ли было… И узнала я это только вечером от Огнеслава! Мужчины…
— Ален, — вывел меня из раздумий голос сероглазого богатыря, — пойдем, все к церкви идут.
Он взял меня под локоток и повел в сторону красивой златоглавой часовни. И все это с непроницаемым выражением лица. Про венчание я уже рассказывала, так что повторяться не буду. Скажу только: было красиво, и я безумно радовалась, видя счастливое лицо мужчины с не очень удачным именем.
Выйдя из церкви, мы всей толпой направились к дому Потаны. А терем у нее был знатный: высокий, массивный, с черепичной крышей и аккуратно посаженными розовыми кустами вдоль резного крыльца. Нас провели во внутренний двор, где уже был накрыт длинный стол. Мы расселись на широких скамьях, и тут снова начались тосты. И мой как на зло был первым. Ну, я не стала себе изменять и, просто крикнув «Горько», сделала небольшой глоток из своей кружки. М-м-м… вкусный компот… вишневый.
Несколько часов все дружно наедались и напивались. Только вот что-то Светик ни разу не притронулся к медовухе — это на него было не похоже. Расспрашивать мужчину я не стала — мало ли, это он так о холостой жизни своих друзей скорбит? Один ведь остался не женатый. И где мне ему невесту искать? Да я ведь с ума сойду от горя, когда его на какой-нибудь Дуняше женить буду.
— Не тоскуй, — муркнул сбоку кот. А он как здесь оказался?
Видимо, мой мысленный вопрос отразился на лице, потому что кот тут же ответил.
— Скучно в тереме, — Тимка зашевелил пушистыми усами. — Аглая опять серчает. Вот я к вам и убежал…
— А тебе здесь скучно не будет? — хмыкнула я.
— Не-а, — довольно произнес рыжий. — Я ведь, если что, и мышей сюда нагнать успею — поразвлекаюсь.
Ясно все с ним. Зря я ему в свое время дала идею девиц мышами пугать. Теперь у него, видите ли, хобби такое. Садюга лохматая.
— А где Светозар? — замотал головой рыжий.
Я напряглась и тоже стала озираться по сторонам. И, правда, а где богатырь? Среди танцующих я его не обнаружила, за столом его тоже не было. Взгляд зацепился за шушукающихся во главе стола молодых, и я снова невольно улыбнулась. Подходят они друг другу, и это главное. Так, ладно, не буду впадать в лирическое настроение, мне Светозара найти надо.
— Сиди здесь, — попросила Тимофея, — и следи за моими охламонами. А то они когда под градусом, славу богатырскую искать порываются.
— Успокойся, — хмыкнул кошак. — У них у всех жены есть.
— Есть-то они, есть… — недоверчиво произнесла. — Но мало ли.
Кот мне не ответил, а только нервно задергал усами. Вот пускай тут и сидит, а то он мне в поисках помешать может.
Я еще раз внимательно осмотрела толпу и печально вздохнула: Светика не было среди гостей… как в прочем и Марьи. Что-то мне резко стало нехорошо. В голову полезли неприятные мысли. Куда они могли деться?
— Лютобор! — позвала стоящего неподалеку светловолосого богатыря.
— Алена? — тот повернулся в мою сторону, отвлекаясь от разговора с незнакомым мне мужчиной. — Что-то случилось?
— Случилось, — не стала врать я. — Я Светозара потеряла. Ты его случаем не видел?
— Видел, — богатырь коротко кивнул. А у меня сердце в пятки ушло… — Он с Марьей-красой к лесу пошел — ей помочь там с чем-то надо было. — Сказав это, он показал рукой направление.
— Спасибо, — безжизненным голосом произнесла я и помчалась в указанную сторону.
Сердце бешено колотилось, и я шла, не разбирая в потемках дороги. И пыталась удержать в глазах слезы, которые предательски рвались наружу. Он не может так со мной поступить! Нет-нет-нет… я не могу в это поверить!
Я не успела дойти до леса… Неподалеку послышались приглушенные голоса, и я стала усиленно напрягать слух, чтобы расслышать, о чем там говорят. Безрезультатно. Говорившие находились за высоким забором у самого края деревни. Я подкралась поближе и осторожно высунула нос из своего укрытия. Светозар стоял ко мне спиной, а вот Марья… Она как-то театрально прислонилась к ограде и время от времени закатывала глаза. У нее нервный тик что ли? Девушка медленно приподняла подол своего сарафана противного бордового цвета и оголила свою ногу. Светик передернул плечами и склонился над ее ногой. Я подавила в себе злобный рык. Но не успела я взять себя в руки, как Марья слегка наклонилась вперед, обхватила мужчину за шею и стала самозабвенно с ним целоваться… Богатырь же, обнял ее за талию…
Я все-таки рыкнула. Светозар оторвался от губ этой… этой… да я даже не знаю как ее назвать! Повернулся в мою сторону… А я наоборот — развернулась и со всех ног помчалась обратно. Хотела вернуться к терему Потаны, но почти сразу передумала. Там мне делать нечего. А вот затаиться у русалок и погоревать о своей незавидной доле… Слезы сдержать все-таки не удалось, и они двумя обжигающими дорожками побежали по моим щекам. Отдаленно слышались тяжелые быстрые шаги Светозара, который периодически выкрикивал мое имя. Отвечать ему мне не хотелось. Ненавижу! Его, Марью, да и вообще этот мир! Ненавижу!
Ноги сами принесли меня к небольшому пруду, в котором обитали русалки. Я села на один из больших камней и, скукожившись на нем, зарыдала уже в голос. Боже мой, ну почему она?! Да лучше бы Дунька какая-нибудь, но только не она!
— О чем горюешь? — раздался голос из воды, заставляя меня резко вскинуть голову. Ресалла высунула свою макушку с голубыми волосами и посмотрела на меня.
— Ни о чем… — я постаралась сдержать бившую меня дрожь.
— Все понятно, — она хлопнула хвостом по воде, но на камень, как в прошлый раз, садиться не стала. — Влюбилась, значит…
После этих слов я снова зарыдала в голос.
— А зря, между прочим, плачешь, — тихо прожурчала Ресалла. — Глазам своим не верь…
— Алена! — раздался неподалеку голос Светозара, и я вздрогнула.
