Не отрываясь, он проложил губами дорожку от груди до ее женской сути, и вскоре Дине стало безразлично, слышат ее или нет.
— Лорджин!
Снова и снова он доказывал свое мастерство умелыми губами и языком. Когда же он погрузил в нее свой длинный палец, она не могла больше владеть собой. Вопль ее освобождения прозвучал самозабвенно, и его услышал бы весь дом, если бы Лорджин не накрыл в нужный момент ее рот своим.
Когда же ее дыхание немного успокоилось, когда она снова пришла в себя и могла контролировать ситуацию, то поняла, что он продолжает нежно гладить ее.
— Лорджин?
— Что, гарта? — Он усмехнулся, целуя ставшую еще чувствительнее от ласк кожу.
— Разве ты не собираешься?..
— Собираюсь, гарта. — Легким толчком колена он раздвинул ей ноги.
Дина заморгала от удивления:
— Ты хочешь сказать, что будешь делать это в миссионерской позе? Поверить не могу.
Если вспомнить их прошлые соединения, это было просто ново.
Морщинка прорезала его гладкий лоб.
— Миссионерская поза? В вашем мире и для этого есть название?
— Так у нас называется обычная поза при соитии.
На щеке Лорджина заиграла ямочка. Он фыркнул, явно находя это смешным до крайности.
— У вас на Диснее есть стандартная позиция?
— Ну, есть. — Если подумать, это действительно звучало странно.
— Твое счастье, что я увез тебя оттуда. — Он обольстительно улыбнулся.
— Ты не понимаешь.
— У нас эта всегда приключение… новое. — Он потерся вздыбившейся плотью вдоль ее расщелинки перед тем, как одним движением войти.
И хотя ее влажная податливая сладость приняла его, расступаясь и облегая, кровь продолжала мучительно пульсировать в нем. На какое-то мгновение он стиснул зубы, а затем его сотрясла яростная дрожь. Пожар настиг и охватил его.
Сплетя пальцы у нее на затылке, так что голова ее покоилась в его ладонях, Лорджин страстно целовал ее губы, а из уст его потоком лились бессвязные жаркие слова и фразы на стольких языках, что Дина и не пыталась понять.
Он горел в лихорадке и вместе с тем полностью владел собой.
Он взял то, что она дала, а затем взял еще, двигаясь в ней с такой рассчитанной медлительностью, чтобы довести ее до безумия. Эти искусные ласки совсем лишили ее стыда.
— Еще! Лорджин, еще!
— Столько, сколько хочешь, Огонечек. Я весь твой!
Его ладони легли на ее ягодицы, поднимая их навстречу его мощным выпадам. Лицом он уткнулся в ее душистые волосы, которые только что сам распустил.
Лорджин проделал с ней именно то, что обещал: он раздул искры желания, каждый тлеющий уголек ее чувственности, улавливая ее отклик и усиливая его. Дина крепко держалась за него, словно боялась, что его страсть смоет и унесет ее в бескрайний океан.
— Понимаешь ли ты, сладкий мой Огонек, что ты со мной делаешь? — Его голос звучал хрипло и прерывисто. — Клянусь, это самое изумительное ощущение… прекраснейшие минуты моей жизни… Я хочу снова и снова переживать это с тобой… нечто особое, что я нахожу лишь в твоих объятиях.
Дина понимала, что это говорит его страсть, но слова были так красивы, что слезы навернулись ей на глаза. Кто же была та женщина, которая назначена судьбой такому мужчине? Сумеет ли она оценить его величие, широту души? Будет ли она достаточно страстной для него? Дина молилась, чтоб это было так.
— О Лорджин!
Она осыпала поцелуями его лицо, когда они вместе достигли пика, обнимая друг друга так крепко, словно вовек не хотели расстаться.
Потом Лорджин долго лежал на ней, опираясь на локти, чтобы не давить всем весом. Он отдышался, поцеловал ее, перекатился на постель и взял ее руку в свои.
— Завтра я отвезу тебя в наш дом, зайра.
— Но я думала, что это и есть твой дом.
— Это дом моей семьи. — Большим пальцем он гладил голубые жилки на ее нежном запястье. — Мой дом находится к западу отсюда… неподалеку, в Башенных лесах.
— Башенные леса? Это такое место, где растут деревья, большие, как небоскреб? — пошутила она.
— Я не знаю, что такое небоскреб, но деревья там действительно большие.
— У тебя там дом?
Он таинственно улыбнулся:
— Увидишь.
— Терпеть не могу, когда ты так говоришь.
Он рассмеялся, довольный, расслабившийся:
— Почему?
— Потому что в девяти случаях из десяти оказывается, что это мне не нравится.
Он посмотрел на нее:
— Тебе понравится все, что я тебе покажу, Адианн. Просто тебе нужно время, чтобы привыкнуть.
В душе она подозревала, что он прав. Хотя все равно ее это бесило.
— Думаешь, ты все про меня знаешь?
Он тихо рассмеялся:
— Нет, клянусь кровью Айи, нет! Я никогда не заявлял, что умею читать мысли, как целители.
— Очень смешно.
— Как тебе сегодня показался Трэд?
Дина на мгновение задумалась.
— По-моему, он почувствовал облегчение, что снова дома, среди людей, которых волнует его судьба.
— Я тоже так подумал. Надеюсь, у него хватит сил выдержать то, что ему предстоит.
— Ты имеешь в виду пойти против отца?
Лорджин кивнул.
— Более того, хорошо, что Янифф берет его под свое крыло. Трэд всегда его уважал.
— Кто же не уважает Яниффа? Даже твой непочтительный братец его слушается.
— За исключением того, что Риджар всегда зовет его «старик». По-моему, только не говори этого Риджару, Яниффа это очень забавляет. — Лорджин зевнул. — Клянусь, сегодня ночью я буду спать как убитый.
Он повернулся к ней лицом и подложил ладонь под щеку:
— Адианн!
— Что? — Глаза ее уже закрылись.
— Может быть, в следующий раз ты меня «надуешь»?
В ответ он получил подушкой по голове.
Поздно ночью Янифф шел в лунном свете по лесу. Вдалеке сквозь деревья едва виднелся дом Крю. Его проницательный взгляд изучал каменные стены и темные окна так, словно он видел сквозь стены нечто совсем иное. Он вдыхал свежую прохладу авиарской ночи и рассеянно гладил перья своего крылатого товарища.
— Итак, Боджо, все игроки наконец-то собрались в одном месте. Как кусочки головоломки. Судьба, друг мой, будет ткачом и нитью той ткани, которую им надлежит соткать.
Звук его голоса еще не стих среди деревьев, когда старик уже растворился в лунном свете.
