Дальневосточным динозаврам как-то особенно не везло с изучением, всегда с ними были какие-то сложности. Первой находкой стал Mandschurosaurus amurensis из местонахождения Белые Кручи в Манчжурии, обнаруженного в 1902 году русскими рыбаками, которые использовали кости динозавров как грузила для сетей. Скелет манчжурозавра был раскопан в 1916–1917 годах Н.П. Степановым. Правда, манчжурозавр с большой вероятностью представляет собой химеру из костей нескольких видов. Следующей находкой был детёныш Nipponosaurus sachalinensis с Сахалина, найденный при строительстве госпиталя около рудника, раскопанный в 1934 и 1937 годах японским палеонтологом Т. Нагао; судьба Сахалина всем известна, так что «японоящер» сменил гражданство на российское, хотя скелет по-прежнему хранится в Японии.
Примечательна история изучения кладбища динозавров в Благовещенске, на котором сохранились останки более чем 30 особей гадрозавров Amurosaurus riabinini с невысоким округлым гребнем и безгребешковых Kerberosaurus manakini. Местные жители находили тут кости динозавров с 1940-х годов, А.К. Рождественский немного копал в 1951 году, но полноценного исследования не было. В 1980-е годы город поглотил местонахождение и на нём начали было строить гаражи. Лишь самоотверженная и чрезвычайно активная деятельность Юрия Леонидовича Болотского позволила сохранить и исследовать уникальное место. Его же энтузиазм стал топливом изучения богатейшего местонахождения динозавров Кундур в Амурской области. В 1990 году при строительстве дороги «Амур» Чита — Хабаровск рабочие бульдозерами распахали какие-то огромные кости, которые приняли почему-то за останки медведей. Но хабаровский геолог В.А. Нагорный оперативно разобрался в ситуации и передал образцы Юрию Леонидовичу, который организовал экспедицию, в результате которой был найден один целый скелет Olorotitan arharensis и огромное число костей других динозавров, погибших, вероятно, в результате какого-то селя или оползня. Кроме олоротитана — «лебедя-великана», удивительного своим широчайшим затылочным гребнем-кокошником, — в Кундуре найдены останки гадрозавра Arkharavia heterocoelica, панцирного нодозавра (что для Азии очень необычно, нодозавры там были редки), а также хищников — Tarbosaurus, какого-то более примитивного тираннозаврида, Aublysodon, Saurornitholestes и Richardoestesia. Меньше повезло костям из местонахождения Гильчин, которые почти полностью были уничтожены рабочими карьера и которыми отсыпали дорогу.
Ближайший родственник эдмонтозавра — китайский Shantungosaurus giganteus — вырастал до рекордных 15–16,6 м, то есть величины среднего зауропода, но не за счёт шеи, а именно туловища, а потому законно попадает в список крупнейших наземных существ.
В кампане у некоторых североамериканских — Gryposaurus, Kritosaurus — и среднеазиатских — Aralosaurus tuberiferus — гадрозавров над высоким и сравнительно узким носом поднялся гребень или рог, закинутый назад. Некоторые подобные гадрозавры проникли и в Южную Америку, редкостные примеры чего — Secernosaurus koerneri (он же Kritosaurus australis) и Willinakaqe salitralensis из Аргентины; однако там, как уже говорилось, господствовали титанозавры.
Особый шарм имеют североамериканский Saurolophus osborni и его более крупный — до 12 м — монгольский родич Saurolophus augustirostris. Хотя зауролофы относятся к «безгребешковым» гадрозаврам, с их затылка назад вытягивался длинный тонкий вырост. Внутри выроста не было полостей и назначение его неочевидно. Предполагалось, что на его верхушку выводились ноздри для дыхания при погружении морды в воду, что за его счёт увеличивалась площадь обонятельного эпителия или объём резонирующих камер для издавания звуков, что к нему крепились мышцы или парус, спускавшийся на спину и служивший для терморегуляции. И конечно, всегда наготове универсальная версия, что гребень был результатом работы полового отбора, тем более что у близкородственного Prosaurolophus maximus гребешок зачаточный, больше похожий на вырост грипо-критозавров. От обоих видов зауролофов известны многочисленные отпечатки кожи, причём они характерно отличаются, что даже позволило предположить различия окраски — пятнистой у американского и вертикально-полосатой у монгольского.
Про обмен веществ, поведение и размножение гадрозавров мы многое знаем благодаря находкам кампанских Maiasaura peeblesorum из Монтаны. Их кости первоначально были обнаружены местными жителями, которые стали продавать их туристам на сельской ярмарке. Случайно проезжавшие мимо палеонтологи удивились и вызнали про источник окаменелостей, где нашли не меньше двух сотен скелетов гадрозавров разных возрастов от свежевылупившихся до старых, а также, что важнее, гнездилища с яйцами. Гнёзда майазавров выглядели как овальные кучи земли диаметром 3 м, высотой 1,5 м, с ямкой в центре диаметром 2 м и глубиной 75 см; соседние гнёзда отстояли примерно на 7 м, то есть наседки должны были задевать друг друга хвостами. В некоторых гнёздах сохранились кучки по 30–40 круглых яиц десятисантиметрового диаметра. В одном гнезде были найдены скелеты 11 детёнышей, в другом месте — группа из 15 майазавриков, при этом их размеры внутри каждой группы были примерно одинаковыми, а между группами различались вдвое. Получается, вылупившиеся гадрозаврики довольно долго держались вместе, а не расползались куда попало сразу после появления на свет. Да они и не очень могли этого делать, так как ножки малюток были очень слабенькими. При этом зубы сидевших в гнёздышке малышей уже были стёрты; значит взрослые приносили им пищу. Лишь через год компания покидала гнездо. Стало быть, поведение майазавров было скорее птичьим, чем рептильным, и, более того, скорее гнездовым, чем выводковым, за что, собственно, они и получили своё имя, которое с латыни переводится как «ящер — хорошая мать». Судя по особенностям формирования костей, рост майазавров проходил ускоренными темпами в детстве — лет этак до трёх-четырёх, после чего резко замедлялся, а после восьми и вовсе почти останавливался, что типично скорее для теплокровных существ, нежели для холоднокровных. Вместе с тем на срезах костей видны отчётливые линии задержек роста, более типичные для холоднокровных рептилий. Думается, «хорошие мамаши» всё же не высиживали яйца (да и при их габаритах это было бы рискованно), а просто сторожили, тепла же хватало и так, как-никак шла термоэра. Не исключено также, что они забрасывали яйца растительными ошмётками, которые при гниении создавали нужное тепло; так делают крокодилы и сорные куры.
Майазавры были достаточно типичными гадрозаврами семи-девятиметровой длины; отличительной чертой был маленький поперечный гребешок-кокошничек над глазами и очень сильно расширенная, почти квадратная лопата клюва. Показательно, что рожица детёнышей была не просто уменьшенной копией взрослой хари, как это характерно для рептилий: напротив, клювик был маленьким, глаза — большими, голова относительно тела увеличена. Такие подчёркнуто детские черты обычно выражены у позвоночных животных с развитым родительским поведением, они призваны вызывать у родителей умиление, сюсюканье и повышенную заботливость.
Маленькая тонкость
Конечно, всегда находятся критиканы, считающие, что «гнёзда» майазавров — вовсе никакие не гнёзда, а просто кучи, в которых случайно сохранились скелеты детёнышей, а все рассуждения о социальности и заботливости — игры разума палеонтологов.
