Я сидела рядом с графом и думала об изредка доносившихся почти неслышных голосах. Было ощущение, что эти дезертиры куда-то идут, звуки доносились из разных точек. Но понять куда так и не удалось, вроде бы, не к нам.
Маг усердно ворошил листву, а я постаралась настроиться на поиск воды. Кругом, кажется, все было спокойно. Только внутри что-то заставляло прислушиваться к шуршанию дятла, который сейчас не стучал. Я долго сидела и не могла вычленить важное. Просто лес, просто шелест, обычные звуки и ощущения. Маг уже ушел довольно далеко от меня. А я всё сидела и прислушивалась к себе.
Неожиданное ощущение воды заставило меня вскочить на ноги, не задумываясь об усталости и короткой боли в теле. Ощущения не изменились, где-то относительно недалеко была вода. Правда, никакого энтузиазма эта новость не вызвала. Если честно, хотелось лечь прямо на землю к графу. Холод уже не воспринимался так остро, тем более в карманах своих широких брюк я обнаружила перчатки. А как известно, лежать на земле теплее в перчатках, чем без них.
— Помоги, — позвал Сэм, подошедший к своим палкам и уже занятый чем-то. Вероятно, решил продемонстрировать, что даже ночью способен сделать волокушу.
Он нашел не только шпагу, но и свой плащ, который я без разрешения забрала и укрыла графа. Взамен взяла у Фицуильяма кинжал и подошла к магу.
— Я знаю, где вода, — придерживая ветку, которую он пытался отпилить шпагой, сказала ему. — Она в той стороне, где дезертиры.
— Вот подвалило, — буркнул он. — А другой воды нет?
Я пожала плечами и придержала следующую ветку. У Сэма как-то лихо получалось орудовать шпагой то ли, как топориком, то ли как пилой.
— Отойдем немного в сторону и остановимся, а утром спокойно обойдем их лагерь, — предложила я.
Не совещаясь, мы как-то про себя решили, что лучше все-таки найти другое место для ночлега. Даже если они нас не слышат, горящий костер могут и как-то заметить.
С волокушей все оказалось непросто. Чтобы закрепить хотя бы пару поперечных веток пришлось задействовать всё. Ремень Сэма, найденные бинты и длинную ручку моей сумки. Но радовало, что криво привязанные палки не шатались. Провозились мы с ними часа два не меньше. И если отрубать сучки у Сэма как-то более или менее получалось, то с узлами мы мучились. Итогом работы стало непонятно что -1-1- две ветки, между которыми кое-как привязаны палки и сплетены веточки с одинокими листиками.
— Надо бы еще концы закруглись, как у полозьев, — мрачно сказал Сэм, но сам же плюнул. — Потом, пока и так дотащим.
Я кивнула, хотя уверенности не было. Зато была мысль взять графа просто за ноги и поволочь. Только ее быстро сменила другая, в которой граф испускает дух, и мой мрачный юмор сразу пропал даже из мыслей.
Мы с Сэмом кинули на волокушу плащ и, дырявя его о сучки, кое-как завязали. Перетянули на это хлипкое сооружение графа и тут же повалились рядом. Мы тяжело дышали и теперь точно никуда не собирались. Светлячок Сэма погас, а я достала зелье восстановления. Нам тоже можно по капельке.
Тук-тук-тук, тук-тук-тук. Слишком быстро и громко напомнил о себе дятел. Мы только сделали по крошечному глотку, а он опять застучал.
— Угомони свою птицу, — хрипло попросил Сэм.
— Тихо, дятел, — послушно сказала я, хотя птица была не моя, что подтвердило очередное тук-тук-тук. — Его надо как-то закрепить.
— Кого?
— Графа.
Под стук мы медленно встали, и Сэм зажег тусклого светлячка, чтобы рассмотреть графа.
— Будет сползать, — тяжело вздохнул он, подтверждая мои слова. — Надо привязывать.
Дятел разошелся не на шутку, он порхал с дерева на дерево и стучал как заведенный.
Мы старательно не обращали внимания и долго искали, чем же закрепить. В итоге взяли ремень самого Фицуильяма и затянули под грудью. Сначала я была против, его грудная клетка слишком плохо выглядела, но потом мы услышали голоса. Громкие.
— Мамой клянусь, здесь спрятал! Дрын тебе в мошонку! — орал один.
— Да вертел я твои яйца! — пьяно отвечал другой. — Ты уже сорок раз клялся мамой!
Они еще что-то кричали про ящик какого-то вина из баронского подвала. Поливали друг друга грязью и шли в нашу сторону.
Никто не шелохнулся, только светлячок мигнул и исчез. У нас не было ни капли магии, ни горстки сил. В темноте оставалось только затаиться и ждать. Голоса уже были так близко, что сердце выстукивало бешеный ритм самого быстрого танца.
Вдали послышался ровный, спокойный и почему-то завораживающий тук-тук-тук. Голоса на секунду замерли и начали удаляться в сторону мерного стука.
Минута, другая…Они были все тише и тише. Когда все окончательно затихло, мы слаженно подхватили волокушу и пошли. Кто бы знал, откуда у нас взялись силы. Светлячок почти не горел, но мы все равно довольно быстро уходили от лагеря дезертиров. Спотыкались, чуть не роняя графа, который, несмотря на ремень все равно немного съезжал. Мы шли и, кажется, не могли остановиться. Даже не замечали корней под ногами и тяжести Фиуцильяма.
Постепенно шаг замедлился, и сердце перестало рваться из груди. Но мы все равно еще проползли вперед сколько-то метров и только потом легли на землю. Чуть влажную и прохладную. Но это ни капельки не смущало, после тяжелого забега с меня ручьями тек пот, и я не ощущала холода. Мы должны были оторваться от дезертиров, уверяла себя и судорожно вздыхала.
Их было всего двое, а мы так испугались, как будто к нам подошла сотня. Удивительно, но я поняла, что даже будь у нас силы, я бы все равно побежала. Вот так неожиданно проснулась какая-то трусость. Хотя мой учитель назвал бы это не трусостью, а тактическим отступлением. Он, вообще, очень поощрял бег и при любом случае вставлял пару методов «тактического отступления» через заборы, огороды и канавы.
— Вас должны искать, — отдышавшись и подняв чуть выше своего светлячка, уверенно сказал уже сидящий маг.
— Нас всех должны искать, — исправила я, переворачиваясь на спину.
— Меня вряд ли, что им до деревенского? А тут ты и вон, — он указал подбородком на графа.
— Думаю, нас уже ищут, только когда найдут неизвестно.
— Разве ж на вас не вешают кучу амулетов?
— Нет, зачем? Большая часть амулетов ослабляет собственные заклинания.
— Я думал у вас по-другому, — он тяжело вздохнул. — Думал, в этой вашей школе за вами следят, а то мало ли, вы же важные птицы.
Судя по кислому лицу, у него тоже никаких следящих амулетов. А я надеялась на него так же, как он на меня. Мне казалось, что в армии всех как-то отмечают и их проще найти, чем других.
Теперь же выходила грустная картина. Никто не знает, куда вывел разрыв и где нас искать. А еще нас могли объявить погибшими. Из разрывов редко возвращаются целыми.
Я сглотнула и тоже села. У нас ни еды, ни воды, ни нормальной одежды и как долго мы будем в лесу неизвестно. И помощи, вероятно, тоже не стоит ждать. Ко всему прочему хотелось просто пить и спать.
