Заклинание Сэма рвануло, сметая листву вперед, но двое вовремя отпрыгнули, и задело лишь одного. Сзади что-то хрястнуло и, чиркнув по рукаву, мимо пролетел пульсар. Я даже не сразу поняла, что кожа в том месте горит, а по руке бежит кровь.
— Надо было оставаться, как ты говорила, — тихо пробормотал Сэм, укрепляя
щит.
Я кивнула, разглядывая кровь, а потом взяла руку Сэма и влила почти всю оставшуюся силу в его резерв. Боевик с полным резервом важнее, чем мой щит, который не поможет. Меня немного покачнуло и в голове зазвенело. Сэм готовился отбиваться, я сосредоточилась на том, чтобы не упасть.
А потом что-то изменилось. Крики стали громче. На лицах бегущих к нам дезертиров появился испуг. Я обернулась и ничего не поняла. Там летала листва, суматошно бегали люди, и в свете только-только поднимающегося солнца всё смазывалось. Сэм тоже оглянулся и решительно снял щит, чтобы бросить заклинание в гущу потасовки. Пока они так кучно стояли, был шанс достать многих.
— Подожди, — я перехватила его руку и больно сжала, не веря своим глазам и с трудом сдерживая слёзы. — Это за нами. Пришли.
Выныривая из свалки из листвы и людей, к нам бежал Том. Его ядовито-зеленые глаза дымили, подранная шкура, как будто светилась. Он с разбега перепрыгнул через нас и вцепился в тех, кто был за спиной.
Пришли, опять пронеслось в голове. Я сглотнула и осела на землю. Голова кружилась, и дыхание перехватывало. От Тома бежали, но он не догонял, вместо этого он развернулся ко мне. Деловито подошел, положил голову на плечо и как будто вздохнул. Холодной, немного мокрый и вроде бы живой. Часто ли встретишь воскрешенного, спасающего человека? Нет, мой Том единственный такой.
Я улыбнулась, обняла пушистую шею и разревелась. Еще хотела пожаловаться Тому, что меня обижали, что мы тут были одни, но вместо этого я просто ревела. Не знаю, когда успокоилась, кажется, я была в полуобмороке. Меня пытались отцепить от Тома, но я отбивалась локтями и угодила кому-то в глаз, зато меня оставили в покое. И эти далекие: «Вуд, отпустите кота», меня больше не тревожили. Я глубже зарылась пальцами в холодный мех и закрыла глаза.
Глава 5
Я спала под далекий и ровный шум. Именно так шумели деревья в моем саду в начале лета. То громче, то тише, то ближе, то дальше. А ощущение такое, что ты сидишь на качелях с закрытыми глазами и воспринимаешь мир только через звуки.
— …все хорошо…вовремя…,- тихим шелестом звучал приятный голос.
-..сама вызвалась, — отвечал ему другой красивым шепотом.
— … не остановил?
— Я её поцеловал, — шелест, окончательно превратился в голоса и я начала просыпаться. Нехотя, во сне было слишком хорошо и уютно.
— Прогресс, — слово звучало, как улыбка.
— Не сказал бы так, — еле слышно ответил красивый голос.
Пока я думала просыпаться или нет, они немного удалились и перебросились еще несколькими почти неразличимыми словами.
— Она еще маленькая.
— Насмешил. Люди очень быстро взрослеют и она совсем не та, что была еще полгода назад… С ними лучше торопиться, чем медлить, — голоса опять понизились, и я не услышала следующих фраз. Хотя теперь уже искренне пыталась проснуться, думая, что говорят обо мне.
— …он как-то сказал, что она необыкновенная и ты, часто повторяешь, что я дурак.
— Рыжик влюбленный…,- я не расслышала слово, но в голосе сквозила одобрительная ирония. — Ну а я слишком пристрастен к ведьмам. Но даже если бы было иначе, в таких вещах нужно слушать себя, а не других…
— … воспринимает как друга, — голоса еще удалились. — …и мне она тоже друг…
— Зачем тогда…?
— Думал это правильно.
— Что это вы тут забыли? — вклинился в разговор резкий голос. — Пациент спит.
— Мы хотели поговорить…
— Ей спать еще часов пятнадцать! А если вы с ней поговорите, то и все двадцать. Ни один человек не заслуживает такого наказания, как ваши скорбные рожи в момент пробуждения. Кыш! — этот командный тон окончательно разбудил, звучал он слишком громко, в отличие от шепчущих приятных голосов.
Не успела я открыть глаза, мне на лоб легла прохладная рука, и я снова уютно заснула.
* * *
В следующий раз я проснулась спокойно. Без чьих-то разговоров, стука и других, вызывающих опасения вещей. Чувствовала себя как никогда прекрасно и с наслаждением потянулась до хруста в косточках.
— Ты очнулась! — завопила Лил и бросилась на меня с неотвратимостью бешеной лошади.
Она стиснула в объятиях, что-то щебеча, потом как-то грозно потрясла, не переставая болтать, а потом затихла, с умилением сложив ручки. Немного посмотрела на меня влажными глазами и затараторила. Она вывалила на меня всё разом. Начала с того, что нас доставили полуживых. Потом в подробностях рассказала, что граф рвался ко мне, как только встал на ноги, но эльфийский целитель (кто-кто?) надавал ему по попе, как маленькому. Еще сказала, что маг из крепости пытался сбежать после первой процедуры (все правильно) у эльфийского целителя. И что она, пришла работать в школьный лазарет, как только мы уехали. А здесь ей понравилось и выдали белое верхнее платье, которое ей очень идет. Хотя это платье было балахоном от подбородка до щиколоток и, кажется, именно в нем в школьном театре изображали привидение.
В общем, было ясно, что Лил ужасно нервничала. Она говорила с такой скоростью, что я всерьез опасалась за увядание своих ушей или их самоустранение.
— Лил, стоять, — скомандовала я, и она нехотя выдохнула. — Значит, с графом все в порядке?
— Да, но…
— Подожди, — я выставила руки вперёд и села на кровати. — Давно мы тут?
— Сутки и знаешь…
— Нет-нет, — я подняла палец и после паузы осторожно спросила. — Как дела у наших в крепости?
— Да все хорошо, — она опять затараторила. — Там такое, там такое! Все думали, вернулся наш принц Эдвард! Потому что открылся портал и из него побежали наши. С севера сразу перебросили почти половину войск. Ангериссцы тоже решили, что это Эдвард и засуетились. И всё, им пришлось отступить!
— Принц, правда, нашелся?
— Никто не знает. Но поговаривают, что порталы на самом деле открывал эльф, только сами эльфы молчат. А подробнее узнать больше не у кого. Наши еще не вернулись.
Она перевела дух и опять посмотрела на меня влажными глазами. Потом резко наклонилась вперёд и снова крепко обняла.
— Знала бы ты, как я испугалась, когда тебя занесли в лазарет, — она шмыгнула носом, и я погладила ее по спине.
Немного погодя Лил выпустила меня и села на край, опуская глаза. Еще чуть-чуть и она бы совсем расклеилась. Вообще, было удивительно, что она пришла работать в лазарет. Лил слишком не любила возиться с бинтами и ранами. Ее иногда мутило от вида крови, а сейчас она сидела рядом и на самом деле держалась молодцом. Ну, если не считать того потока слов, что был в начале разговора, когда я еле успела открыть глаза.
