— Хорошо выглядишь, — когда мы прошли половину пути вдруг сказал он и сам поморщился от столь универсального комплимента. Его вполне можно было адресовать старушке, маме, а то и графу, после посещения болот.
— Ты тоже. Очень белый, глаз просто отдыхает, — ответила я, стараясь сохранить серьезность.
Но Салгант улыбнулся и я в ответ тоже.
— Надеюсь, ты готова?
— К балу? Конечно. Даже туфельки на месте, — я быстро приподняла подол платья, демонстрируя серебристые туфельки с тонким ремешком. Глаза Салганта как-то неожиданно стали больше и темнее и он еще несколько секунд смотрел на ткань, скрывшую ноги, и только потом произнес:
— Я имел в виду, — Салант кашлянул. — Собралась ли ты в дорогу? Отец откроет портал рано утром. Лучше быть готовыми.
— Вещи уже собрала, — я улыбнулась, наблюдая за тем, как глаза Салганта возвращают привычную форму. И как он хмурится, подбирая более интересную тему для разговора, чем подготовка к практике. Он больше не смотрел то на декольте, то на спрятанные под платьем туфли, но выглядел по-прежнему немного растерянным. Я опять улыбнулась, раздумывая, можно ли будет прийти к порталу в этом платье. Разрешен ли у них бальный наряд в шесть утра? Или можно ли его оправдать тем, что он специально подготовлен для эльфов и особенно для Правителя? Хотя вряд ли Галатэль нас встретит, да и Астер совсем не обрадуется. От пышного платья адептки, собирающейся на болота, у него сердце прихватит.
Бальный зал в этом году утопал в пышных бантах, цветах и светился разноцветными огоньками. Все было ярче, масштабнее и громче, чем в прошлом году. Здесь очень старались сделать все праздничным и весёлым.
После нашей битвы у крепости в школе надолго поселилась нервозная весёлость. Драки, загулы, какие-то неожиданные яростные поцелуи у всех на глазах. Только никто на самом деле не веселился. Даже традиционный турнир четверок теперь не казался чем-то праздничным. Все наконец-то поняли то, о чем говорил Астер еще на первом занятии. В любой момент адепт может пойти в бой, возможно, в составе совсем другой четверки, с другими людьми, но ему придется вспоминать все, что он делал, когда проходил турнир. Для всех теперь он стал напоминанием войны и трибуны оставались пусты. К тому же раз в неделю в Литергию ездили наши сильные четверки, чтобы поддерживать заклинания и отражать возможные нападения. Перестраховка, но это тоже не давало забыть ни о чем.
Поэтому бал и украшенный зал стали первым по-настоящему праздничным событием. Он затмил собой всю серость последних месяцев, помог адептам опять стать обычными учениками, а не воинами. К этому дню боевики наконец-то перестали ходить в лазарет за успокоительным, и больше не обращались к ведьмам за добрыми словами. Цена за мои услуги, назначенная Даном, устроила не всех, и ко мне в итоге упрямо ходил только один боевик, считавший, что только я говорю то, что нужно. Остальные быстро смекнули, что и другие ведьмы могут пошептать, причем бесплатно.
В воздухе ощущалось что-то похожее на общее ликование и облегчение, как будто бал ставил точку и подтверждал: «все закончилось, можно жить дальше».
Мы с Салгантом вышли на паркет сразу после преподавателей и радостно кружили под легкую музыку. Целых два танца подряд. Но потом эльф верный своим лесным принципам ушел приглашать других девушек, а меня перехватил граф. Он, как обычно, впечатляюще смотрелся в чёрном фраке, правда, сегодня казался более нервным, чем обычно. Его выдавала морщинка между бровей.
— Прекрасно выглядишь, — сказал он, даже не присматриваясь к моему платью. Я только успела его поблагодарить и собиралась завести разговор, кто бы поверил, о погоде, но он резко выдохнул и сказал:
— Мне нужно с тобой поговорить, это важно.
Он потянул меня мимо колонн к стеклянной двери, что вела в школьный дворик. Причем даже не озаботился тем, чтобы взять верхнюю одежду и не услышал мой возглас. Когда мы вышли граф быстро прочел согревающее заклинание и замер вполоборота ко мне. Я оглядела белый дворик и переступила туфельками на снегу, который начал таять от заклинания. Молча посмотрела на серьезного графа и приготовилась ждать.
Он стал немного импульсивным за последний месяц.
Эту смену характера можно было списать на появление магии. До полного восстановления еще было далеко, но сейчас он, вероятно, повторно проходил все то, что сопровождает появление магии у детей и подростков. Эмоциональность, раздражительность, повышенная чувствительность к критике. Возможно, я бы не заметила перемен, так как его обычно выдавал лишь случайно сломанный карандаш и фраза «я погорячился». Но он часто со мной обедал и ходил в библиотеку, у меня было время присмотреться к нему.
— Уверен, ты знаешь, что говорят о тебе и о профессоре Астере, — отмер Фицуильям, поворачивая голову ко мне, а я поморщилась.
— Не начинай, пожалуйста. Это лишь слухи. Беспочвенные. Нормальным людям и в голову не придет, что это правда.
— Тем не менее эти слухи просочились и теперь являются достоянием не только школы. Об этом сплетничают даже подруги моей матери, — сухо ответил граф. — Их нужно пресечь. Иначе ты рискуешь навсегда остаться девушкой определенного сорта.
— И как, по-твоему, я могу их пресечь? Любые оправдания выглядят как подтверждение, — я не подозревала, что эти слуха настолько интересны в обществе и
была очень удивлена. — Пройдет время, и люди об этом забудут.
— Они не забудут, — граф грустно покачал головой и, уже отвернувшись, продолжил. — И с тобой вряд ли будут общаться на равных в обществе, и вряд ли ты сможешь рассчитывать на хорошую партию. Ты забыла, что Высшая школа выпускает элиту, здесь обзаводятся связями и репутацией. Наравне с аристократами учатся дети влиятельных и богатых семей, о чем ты совершенно не думаешь. Как, по-твоему, влияет твоя репутация на твоих друзей на того же Ильима, чей отец входит в королевский торговый совет? И как долго они смогут с тобой общаться, если их благополучие и статус в обществе будут зависеть от мнения окружающих и от круга общения?
— Хватит, — резко осадила я, закипая. — Я не маленькая девочка и понимаю больше, чем тебе кажется.
— Тогда должна понимать, что это нельзя так оставлять, — он резко повернулся ко мне. — Нужно объявить, что у тебя уже давно есть пара и это не профессор.
— Ты сейчас о чем? — насторожилась я, рассматривая напряженного Фицуильяма.
— Я предлагаю тебе свое покровительство, — четко ответил он, не отводя глаз.
— Покровительство? — уточнила я, несколько раз прокручивая это слово в голове, и в полнейшем шоке выдохнула. — Это значит стать твоей содержанкой?
— Можно пустить лишь слух об этом, — ответил он, а после паузы, как будто сам себе не веря, добавил. — Но о степени близости правды к вымыслу решать тебе.
— И каким это образом один слух о связи лучше другого? — зашипела я, сжимая кулаки.
— Он подразумевает, что ты выбрала своего ровесника и здесь есть место чувствам, а не выгоде. К тому же, зная насколько я богат, любой, кто захочет связать с тобой судьбу в будущем может быть уверен в очень хорошем вознаграждении, -
