Он медленно приблизился, в нос ударил уже знакомый аромат туалетной воды. Побрился…
Поднял ставни, снова спальня наполнилась морозным воздухом. Бекет постоял так пару минут, закрыл окно.
— А теперь ложись спать, — не поворачиваясь ко мне, но и не уходя.
* * *
Он остался со мной. Не сказав ни слова, лёг на кровать, а я зажмурилась, чтобы не смотреть на налитые мышцы, на твёрдый пресс и тёмную дорожку волос, уползающую вниз под домашние штаны. Потому что смущаюсь как девчонка, и Бекет это замечает.
Правда, сейчас Иван Андреевич не смотрит на меня. Молчит он, молчу и я. Его мощная аура заполнила собой всё пространство, и даже дышать получается с трудом.
Хорошо, что он хотя бы не застукал в моей комнате Костю. Страшно представить, чем бы мне это аукнулось.
— Спи, Милана, — щёлкнул кнопкой, выключая ночник и, повернувшись ко мне, вперился взглядом.
В комнате было не слишком темно, и я видела, как мерцают во мраке его глаза. Он смотрит прямо на меня, при этом, совершенно не смущаясь, как я.
— Вы так и будете на меня пялиться?
— Тебе это не нравится?
— Вы отвечаете вопросом на вопрос.
— Тебе не нравится, когда я на тебя смотрю? — тяжёлая горячая рука легла мне на живот, отчего тело непроизвольно напряглось. Бекет это почувствовал. — А когда трогаю? Когда касаюсь тебя вот здесь? — рука поползла ниже, и я почувствовала его жар даже сквозь одежду. Вполне возможно, что это и мой жар тоже.
— Не нравится, — отодвинулась на самый край кровати. — И вообще…
— И вообще ты хочешь, чтобы я ушёл, — не вопрос, утверждение.
— Ну вот, сами всё понимаете.
Бекет фыркнул — похоже, усмехается.
— Да. Я тебя понял. Только ты в моём доме. На моей кровати. И принадлежишь мне, как и всё, что находится в моём городе, — его рука властно сгребла меня в охапку, вдавила в горячую обнажённую грудь. Блин, да что ж они все такие упрямые?! — От моего слова, от моего решения, от одного взгляда зависит твоя дальнейшая судьба, Милана. Поэтому я не советую тебе провоцировать меня, — его рука сжала меня сильнее, и я запоздало поняла, что что-то не то… Не так. Вроде и говорит всё то, что я уже слышала, но тон такой… Обманчиво спокойный. Опасный. — И обманывать меня, девочка, тоже не советую. Это очень рискованно.
— Я вас не понимаю… — прошелестела одними губами, чувствуя, как резко пересохло в горле.
— Ты меня понимаешь. А теперь спи. Не провоцируй, — где-то в конце фразы проскользнула злая нотка. Всего одна, но я захлопнула рот и больше не произнесла ни единого звука.
* * *
Она спала беспокойно, то и дело вскидывалась, что-то бормотала и снова падала на подушку. А он так и не уснул этой ночью, пытаясь побороть желание оторвать голову зарвавшемуся сопляку и выпороть Милану. И если первое он как-нибудь переживёт, то второго не хотелось совершенно. Наказывать девчонку за то, что за ней увивается парень — по-идиотски и не по-мужски. Но есть у этой медали и обратная сторона. Он, Бекет, уже присвоил девочку. Уже давно считает её своей. А она нос воротит, сама по ночам свиданки с другим мужиком устраивает. Как-то не комильфо Бекету в его возрасте и положении устраивать петушиные бои за девку. А она, зараза, так и провоцирует.
За окном начиналась весна. Резко потеплело, и с крыш закапала вода. Луч солнца упал на лицо Миланы, она поморщилась, застонала.
Иван уже полчаса назад должен быть подняться с постели, но сегодня что-то не уходилось. Наверное, сказывается бессонная ночь. А может, просто хотел увидеть её пробуждение. В последнее время он вообще странно себя ведёт. И объяснений тому не находит.
— Доброе утро, соня, — коснулся ладонью её щеки, а Милана вдруг вскочила, заморгала испуганными глазами.
— Прошу, не ломайте мне пальцы!
— Чего?
— Ну… вы же не станете ломать мне пальцы? — и зажмурилась, видать, осознав, что несёт полную ахинею. — Ой, это… сон приснился. Извините.
Бекет слегка прихуел. Это что за сны ей такие снятся? Он в роли маньяка, отрезающего пальцы? Оригинально. Всякое бывало, конечно, но пальцы крошить? Что-то новенькое.
— Если будешь себя хорошо вести, то не буду, конечно, — убрав от неё руку и сжав кулак, встал. — Не задерживайся. Марина, должно быть, уже проснулась, а ты работаешь сегодня одна. Жду вас за столом.
Девчонки пришли вовремя, как только он, приняв душ, спустился к завтраку. Милана всё ещё выглядела перепуганной, а Маринка что-то задорно ей рассказывала, позабыв о своей шишке на лбу и слегка рассеченной брови.
— Прривет, папочка! — дочь подбежала к нему, вскарабкалась на колени. — Ты уже не серрдишься на нас? — и глазёнками своими аж в душу заглядывает.
Усмехнулся.
— Я не могу на вас долго сердиться. Садитесь завтракать, — взглянул на Милку, а та выпрямила спину, задрала подбородок.
— Благодарю вас, Иван Андреевич, но я всё же не буду больше нарушать традиции вашего дома и пойду есть на кухню.
Бекет тяжело вздохнул, сжал пальцами переносицу.
— Милана, какого… Чего ты добиваешься?
— Ничего. Совершенно. Я всего лишь прислуга. Не жена вам, не… подруга. Просто помощница няньки. Поэтому, если вы не возражаете…
— Ты моя мама! — Маринка нахмурилась, свела брови в кучу.
— Нет, малышка. Я не твоя мама. Я наёмный работник. Я здесь для того, чтобы заботиться о тебе, но не как мама. Я никогда не смогу заменить тебе её. Ты пока поешь, а я… Тоже пойду поем, — голос Миланы дрогнул, и она поспешила к двери.
На этот раз Бекет останавливать не стал. Посмотрел на дочь, по щекам которой потекли слёзы, и в груди всё сжалось от боли за неё.
* * *
— Иван Андреевич, вызывали? — Костя ввалился в кабинет без стука, и Бекет понял, в чём его промашка. Он дал слабину. Позволил ребятам расслабиться. Вроде как время уже не военное, более спокойное. Вот он и пожалел пацанов. Они же в жизни своей, кроме «калашей» и крови, ничего не видели.
Очень зря. Потому что когда люди расслабляются, они забывают о правилах и порядке.
— Вызывал. Хотел сказать, что я изменил твою дислокацию. С сегодняшнего дня ты отправляешься на пост в другое место. На въезд в город, — поднял взгляд, наблюдая за реакцией парня с неким удовлетворением.
— В смысле? Иван Андреевич, за что?! — шагнул вперёд, но поймав на себе предупреждающий взгляд Бекета, отступил.
— Ты знаешь за что. Знаешь ведь? Или озвучить? — Костя замялся, отвёл глаза в сторону. — По-твоему, ты можешь нарушать мои правила? Ты, маленький щенок, которого я нашёл под забором, решил, что я стерплю подобное? — шариковая ручка, зажатая между пальцев, треснула и раскрошилась на куски. Бекет тут же откинулся на спинку кресла, обретая прежнее спокойствие. — Свободен.
