Но Костя не шелохнулся. Собравшись с духом, выровнялся.
— Я её люблю. Миланку… И вам не оставлю. Я её нашёл. Она моя.
Иван обязательно поаплодировал бы смельчаку. Если бы не хищный собственник внутри, что тут же оскалился и пошёл в атаку.
— Кость, ты прекрасно знаешь, чья она. И чей ты. И что я могу с тобой сделать — тоже знаешь. Поэтому не буди лихо. Иди домой, отоспись, напейся. А потом выкинь всю эту хуйню из головы. Любовь — это для девочек. Ты же не ребёнок уже. И не забывай, что я слежу за тобой. Одно неверное движение, Костя, и тебя не спасут даже заслуги перед родиной.
Костя сжал кулаки, плотно стиснул челюсти. Молодой бы набросился на матёрого волка, да кишка тонка. Знает, что Бекет не пощадит. Рыкнув от бессилия, вышел, хлопнул дверью.
* * *
Наблюдаю за тем, как Маринка задумчиво жуёт пирожок, и подавляю в себе желание схватить кроху обеими руками и с силой обнять. Я сама оттолкнула её, намеренно. Но от этого стало только хуже. Настолько, что хочется плакать.
А вот Маринка держится. Упрямая, с характером. Бекетовская дочь. Она достойна своего отца. Чего не скажешь обо мне. Ни родителей, ни характера, ни мозгов.
— Ну что ты, маленькая? Поела, ангелочек? — внезапно на кухне появилась Людочка и, будто ненамеренно толкнув меня в спину, пролетела к столу. — Моя ты сладкая конфетка, моя малюсенькая крошечка! — принялась вытирать девочке щёки, а та поморщилась и отвернулась. Дети чувствуют фальшь и ложь. И Маринка не исключение. Даже мне стало неприятно от приторного сюсюканья.
Малышка сползла со стула подошла ко мне.
— Пойдём, — зла на меня. Взгляд требовательный и строгий. Надо же… Никогда бы не подумала, что маленькие дети могут обижаться дольше десяти минут. Оказывается, могут. Ещё как.
— Пойдём.
— Это из-за тебя Нину Степановну уволили? — внимание Людочки переходит ко мне. — Нажаловалась, да? Думаешь, это надолго? Ты и он? — от этой девицы прямо несёт ненавистью, и на меня накатывает тошнота.
Где-то в грудной клетке становится больно от гнева, что начинает шевелиться, словно мерзкая, скользкая гадюка.
— Сколько бы ни продлилось, в любом случае это время покажется тебе вечностью. Потому что у тебя не было и дня с ним. И вряд ли будет, — отвечаю, особо не задумываясь. Просто хочу уесть её поострее. Чтобы впредь не липла ко мне, ни она, ни её подружки.
Галина всегда сдержана, немного скупа на эмоции. Но в этот раз не удержалась даже она, хмыкнула.
Людочка бросила на неё мстительный взгляд, снова уставилась на меня.
— Ты здесь ненадолго. Обещаю.
— Удачи, — я смерила её насмешливым взглядом и, подхватив Маринку на руки, вышла из кухни.
Как только мы оказались за дверью, малышка заупрямилась, упёрлась ручками в моё плечо.
— Отпусти! Я сама пойду!
Поставила её на пол, попыталась улыбнуться. Правда, не уверена, что у меня получилось.
— Куда пойдём? Может, поиграем? Пазл соберём? Или домик построим?
— Я хочу в сад! Принеси мне одежду! — приказала мелочь и, не дожидаясь моего ответа, отправилась восвояси.
Да уж. Вся в папочку. Маленький диктатор, блин.
В саду Маринка играла сама с собой и даже близко не подпускала злую няньку, которой я себя теперь чувствовала. И меня это действительно расстраивало. Я уже трижды жалела о сказанном в сердцах утром, но отмотать всё назад, значило бы, что я сдалась, и моё слово ничего не значит. Оно и так не имеет веса перед властью Бекета, но я не собираюсь падать ему в ноги, как сделала бы это Людочка.
Маринка, конечно же, не виновата в наших дурацких тёрках, однако, обманывать её и дальше, терпеть Бекета в своей постели, только чтобы не расстраивать малышку — это глупо. Потом ей будет в разы больнее. Как и мне.
— Эй? Ты Милана? — откуда-то из-за забора послышался негромкий оклик. Я обернулась, прищурилась, разглядывая незнакомку.
Девушка в платке и солнцезащитных очках, хотя солнца нет и в помине. Она то и дело оборачивалась по сторонам и дёргалась от каждого шороха, будто боялась, что её увидят.
— Допустим… А вы кто? — я подошла ближе к забору, но не вплотную. Жизнь научила не доверять незнакомцам, да и людям в принципе. В особенности здесь.
— Неважно. Я хочу тебя предупредить, — где-то залаяла сторожевая собака, и девушка испуганно шарахнулась, но тут же взяла себя в руки.
— О чём же? — не то чтобы мне было очень интересно, но раз уж девушка рискует своей жизнью… Потому что выглядела она именно так.
— Твой благодетель не такой белый и пушистый, как может показаться с первого взгляда. Совершенно не такой. Он страшный человек. Он чудовище. Мой тебе совет: приглядись к нему. А лучше не приглядывайся, а сразу беги. Чтобы поздно не было.
Чего? Это она о Бекете, что ли?
— А вы, наверное, его предыдущая жертва, угадала? — насмешку в голосе скрыть не удалось. Ну, право, что за детский сад? Маринка вон и та ведёт себя разумнее, чем эти придворные ревнивицы. До какой низости они ещё падут, чтобы оставить своего предводителя при себе? Наивные дуры. Неужели не понимают, что ему наплевать на их жалкие попытки. Чем они могут зацепить такого мужика? Вертеть задницами, да сверкать белыми зубками? Пф! Я не искушена в делах амурных, но понимаю, что этого слишком мало. Мужчины, может, и любят глазами, но у них и нутро есть, не только член.
Показалось, или во мне взыграла злорадная стерва?
— Зря смеёшься. Я не пошутить сюда пришла, — незнакомка сняла очки, а я в ужасе отпрянула назад. Такого месива не видела даже на лицах убиенных солдат, которыми были усыпаны улицы перед окончанием войны.
— Это… Кто это сделал?
— А ты как думаешь? — невесело усмехнулась припухшими губами и, зашипев от боли, надела очки обратно. — Тот, кто тебя спас. Меня он также спас. Вырвал из лап пьяных солдафонов. Они меня по кругу хотели пустить, но он пришёл и забрал меня с собой. А я так счастлива была, примерно как ты сейчас. Думала: вот он, принц мой. Прискакал на белой иномарке. А теперь вспоминаю то время и думаю… Лучше бы они меня… — по её щеке скатилась слеза, а по моей коже прошёлся холодок. Мерзкий, липкий, устрашающий.
— Почему я должна тебе верить? — голос завибрировал, и в горле вдруг запершило.
— Можешь не верить. Я тоже не верила. Мне пора, — где-то неподалёку послышался скрип снега и голоса. — Не выдавай меня. Я просто предупредить хотела. Не хочу, чтобы кто-то оказался в такой ситуации…
Девушка исчезла также быстро, как и появилась. Я прислонилась спиной к дереву, закрыла глаза.
— Чушь. Самая настоящая чушь. Мамочка, ну почему всё это происходит со мной?
Мне, разумеется, никто не ответил, но голоса зазвучали громче. На горизонте появился Бекет с двумя охранниками, которых я раньше не видела. Он что-то объяснял им, окидывал жестами территорию, а Маринка, услышав голос отца, выпорхнула в калитку и бросилась к нему.
