— Иван… Где он? — спрашиваю у мужчины, но голос свой не слышу.
Тёмный переводит взгляд на Маринку, снова на меня. Еле заметно мотает головой. И сердце падает в чёрную пропасть. Задыхаюсь.
— Нам нужно идти! Быстрее! Я должен вывезти вас из города!
ЭПИЛОГ
Ночь опустилась на город, накрывая своей тьмой весь тот ужас, что натворили люди… Разрушенные многоэтажные дома, взорванные дороги и дымящиеся руины. Кое-где лежат погибшие безвинные жители, которым просто не посчастливилось попасть в эпицентр обстрела или взрыва.
— Мама… Мне стлашно! — Маринка обняла меня за шею, уткнулась мокрой от слёз мордашкой в плечо. — Давай уедем к папе! Пожалуйста! — сейчас она выглядит как я когда-то, когда поняла, что папы с мамой больше нет — испуганной, затравленной.
Сердце пропустило пару ударов и взорвалось болью. Я не хотела верить, что весь тот кошмар, который мир уже однажды пережил, снова вернётся. И эта маленькая крошка… Она ведь совсем малютка. Разве заслужила она подобное? Как мне сказать ей, что отца, быть может, уже нет? И как теперь жить мне, зная, что могла его остановить, могла хотя бы попытаться, но не сделала этого?
Я не позволяла боли забрать меня в свои объятия, но точно знала, что она меня достанет. Вцепится своими острыми когтями в самое сердце и раздерёт его на куски. Оставит лишь кровавые ошмётки, как напоминание о том, что он был в моей жизни… Человек, который стал моим первым мужчиной, человек, которого полюбила. Тот, частичку которого ношу в себе…
— Сюда! Быстрее! — Назар миновал полуразвалившийся дом, солдаты быстро обступили лестницу, ведущую в какой-то подвал.
— Туда? Под землю? — я остановилась в метре от Тёмного, недоверчиво заглянула вниз.
— Не бойся, там бункер. Пока всё не закончится, пересидите в нём. Всё необходимое для жизни там есть.
Взглянула на Галю, а та пожала плечами.
— Нет, мы не пойдём туда. Под землёй слишком опасно. При взрыве стены бункера могут повредиться, и нас засыплет землёй. Давайте найдём другое место.
Мужчина тяжело вздохнул, зло зыркнул из-под густых бровей.
— Я там оставил около сотни своих солдат. Они там свою кровь проливают, чтобы у меня было время вас спрятать. А ты мне тут выебываешься, как… — отвернулся, шумно выдохнул. — Полезай в бункер. И сидите там, пока кто-нибудь за вами не придёт.
Сглотнула комок в горле, подняла взгляд к небу. Серые тучи накрыли собой город, и даже лучика солнца не видно.
— Кто-нибудь — это кто?
— Я не знаю, — Тёмный взъерошил волосы на затылке, открыл дверь, ведущую в убежище. — Если я останусь в живых, я приду. Если нет… Вот, держи, — он сунул мне в руку какую-то бумажку. — Здесь всё написано. Найдёшь по этой карте схрон, там деньги и документы на тебя и девочку. Поедете в один из соседних городов, там спрячетесь. Если Иван выжил, он вас найдёт.
Три дня спустя
— Кажется, всё стихло. Стрельбы не слышно со вчерашнего дня, — Галя подала мне железную кружку с горячим чаем, погладила спящую Маринку по голове. — Бедненькая. Как жить теперь будет без отца-то…
— Не говори так. Он жив.
Я действительно верила, что Иван придёт за нами. Именно поэтому не торопилась уходить. Но время шло, и надежда понемногу таяла. Я держалась за неё изо всех сил, но на третий день нашего пребывания здесь Маринка заболела. В аптечке мы нашли бинты, шприцы, обезболивающее, но ни жаропонижающего, ни антибиотиков, увы, не оказалось.
— Ох, не знаю, дорогая. Твои бы слова…
— Мне нужно выйти отсюда. Надо найти лекарства, — девочка закашлялась, и я приложила к её губам кружку. — Выпей, бельчонок, давай. Чай ей не поможет. Это воспаление лёгких.
Галина присела на кровать, укрыла крошку одеялом.
— Ты права. Иди. Только будь осторожна. Там мародёров сейчас много. Они ничем не лучше солдат.
После трёхдневного заключения в бункере глаза долго не могли привыкнуть к дневному свету. Солнце светило так ярко, словно пыталось показать нам, что мы натворили, во что превратили свой дом… Смахнув слёзы, огляделась вокруг. Вдали виднелись магазины со всё ещё сверкающими вывесками. Заметив зеленый крест, взбодрилась.
— Я только туда и обратно. Всё будет хорошо. Давай, Милка. Не трусь.
На парковке стояло несколько автомобилей, и я мимолётно оглядела их. Один разбит в хлам — судя по воронке рядом, туда упал снаряд. А вот второй ничего… Только ключей нет. Уехать на нём явно не получится. Я и вожу-то с трудом, а уж чтобы завести машину без ключей, и разговора нет.
Решив отложить вопрос транспорта на потом, прокралась к аптечной двери и, оглядевшись вокруг, дернула ручку на себя. Дверь открылась.
— Здесь есть кто-нибудь?
На полу разбросаны какие-то таблетки и опрокинут стул — видимо, помещение покидали так же быстро, как и мы свой дом.
Бросилась к полке с антибиотиками, принялась перебирать пачки. Нашла несколько упаковок нужных лекарств и с соседнего стеллажа захватила тест на беременность. Повернулась к двери и вздрогнула от испуга.
— Здравствуйте. А вы здесь работаете? Я бы хотела… — слова застряли в горле, потому что передо мной стоял явно не фармацевт. Форма, как у тех проклятых гадов, что начали резню.
— Что ты хотела бы, а, киса? Не стесняйся, говори. Я добрый дяденька, помогу, чем смогу, — оскалившись и раскинув руки в стороны, мужчина пошёл на меня.
Я замерла. Вскинула взгляд на того, кто возник позади него, и почувствовала, как накатывает облегчение.
— У Кисы есть свой добрый дяденька, — одним точным ударом Иван вырубил подонка и, прихрамывая, шагнул ближе. Луч солнца упал на его лицо, и из моей груди вырвался стон. — Ни на день тебя оставить нельзя. Сразу женишки налетели.
— Ты жив… Жив, — губы дрогнули, кожу лица обожгли слёзы. — А мы тут… Вот. В бункере твоём прячемся, — пожала плечами. — Весь город разрушен.
— Ничего. Новый отстроим, — сгрёб меня в объятия и своими губами нашёл мои. — Только сначала поженимся, да? — я знала, что это не вопрос. Улыбнулась, уткнулась в его грудь носом.
— Я беременна, так что, да. Как честный диктатор ты просто обязан на мне жениться.
___
Конец
