…Послав командных разведчиков вперед, сам чуть притормозил, оставшись с рэбером наедине, насколько вообще возможно говорить об одиночестве во время залихватской скачки. Корабль таял позади, вполне успешно превращаясь во все уменьшающуюся тень на горизонте, и пришло время кое-что обсудить.
— Надеюсь, ты не обиделся на мою шутку.
— В тот момент она не показалась мне смешной, — буркнул Скэр. Змей откровенно дулся: пережитое его пока так и не отпустило. Хорошо.
— Мне тоже не было весело, когда выяснилось, что ты… скажем так, не сообщил мне вовремя важную тактическую информацию. Как мне планировать действия звезды, если члены отряда решают за меня, что мне нужно знать, а что придержать для себя? И что там с Сеятелем? То ты утверждаешь, что знаешь не больше, чем просто названия модулей, то уверенно взламываешь его базы данных. И учти, мое чутье дуром выло еще до того, как я Импульс применил. Что ТЫ там намудрил?
— Повелитель… — все-таки представители развитых цивилизаций, даже достигнув восемнадцатой ступени в Игре, остаются в чем-то безответными интеллектуалами: Змей, получив выволочку, пусть и заслуженную, даже, кажется, меньше размером стал. — У меня действительно нет точных данных по кораблям этой расы инсектоидов. А у пульта я использовал стандартные алгоритмы взлома нейросетей, построенных на основе биоматрицы…
Выслушав оправдания Скэра, а также получив заверения, что организм Змея благодаря врожденной устойчивости и принятым мерам справляется с попавшей во время ранения заразой и рейд сворачивать в первой же зоне отбытия не придется, я сосредоточился на дороге. Местность изменилась, став менее проходимой, не хотелось бы, чтобы Туманный лев влетел в яму или напоролся на острый обломок камня, повредив себе лапу. Тогда мне пришлось бы призывать новое существо или тратить ценную карту лечения. А я решил твердо, что, если надо, будем ехать всю ночь, но между нами и обломками корабля должно образоваться безопасное расстояние. Лучше мы с мутантами начнем выяснять, кто из нас лучше умеет убивать, чем останемся рядом с потенциально готовым взорваться оружием класса А. Но на наше счастье Кондор и другие существа-разведчики, высланные вперед, стоянок мутантов, как и их самих, не обнаружили — дорога пока что была свободна.
Ярко-фиолетовая вспышка полыхнула позади нас ближе к вечеру: столб пламени на секунду рванул вверх, словно пытался коснуться звезд, а после рухнул вниз. Что-то замерцало вдали, словно северное сияние, а после все пропало.
На привал мы встали затемно, по уверениям Скэра, пройденного за день расстояния должно хватить, чтобы радиация нас не достала. Но на всякий случай я на всю ночь распределил дежурства, чтобы было кому следить за показаниями датчика радиации.
Вот так закончился для нас первый год после Малого Турнира.
*****************
Спустя три дня…
— Скорее всего, их привлекла вспышка взрыва, устроенного нами, — прошептал Скэр. — Видимо, ее заметили разведчики мутов, крутившиеся возле границы мертвых земель, и вожаки орды решили, что это удобный момент для атаки на приграничные поселения. Они малочувствительны к радиации, и меньше ценят свои жизни. А вот людям, возможно, придется отступить, покинув укрепленные позиции.
Прислушиваясь вполуха к болтовне Скэра, на любую тему имевшего свое мнение, я рассматривал сквозь подзорную трубу орду мутантов, двигающуюся сейчас к границе людских поселений.
— Не меньше четырех тысяч голов. Такую толпу почти невозможно собрать за пару дней, — прошептал Медж, лежавший рядом с нами. — Пленники из Железного братства говорили, что муты кочуют по этим краям мелкими бандами численностью в пару десятков— так легче находить пропитание и воду в этих местах. А чтобы собралась такая орда, нужна серьезная причина и сильный вожак.
Я, согласившись со словами друга, тем временем продолжал изучать возможного противника. Вирусы инсектоидов жестоко обошлись с людьми: исказили тела, изуродовали разум, но хуже всего для жителей этого мира оказалось возникшее постоянное желание убивать себе подобных. Оно, подобно огню, то тихо тлело где-то в глубине их разума, то вспыхивало пожаром в крови, и тогда мутанты нападали на жителей поселений, ища смерти и боли, не важно, своей или чужой.
А еще им нужны были пленники — те, кого можно изменить, сделав одними из них, заразив болезнью, что когда-то исказила их собственные облики. Им это было необходимо, поскольку сами они утратили способность к размножению. Боевой вирус инсектоидов до сих пор сохранился в искалеченном мире, скрываясь в телах самых старых мутантов, первыми попавших под изменения, и те могли заразить им других. По крайней мере, так считали местные. Многие люди предпочитали подобной участи смерть, и делали все возможное, только бы не попасться живыми в руки мутов, и я их понимал — лучше уж честная сталь в сердце, чем подобное существование.
Передо мной сейчас передвигался настоящий цирк уродов, отвратительных и мерзких — в подзорную трубу я их отлично видел. Вот здоровяк, метра четыре ростом, напоминавший собой гору вздувшихся мышц с крохотной головой, укрытой железным шлемом. Часть его брони была просто пришита прямо к телу. Рядом толстячок, едущий на железной платформе. У него огромный раздутый живот и крохотные ножки, скрытые под брюхом. Он управлял с помощью кнута четверкой скакунов, тащивших платформу, на которой сидел. Тягловые животные, скорее всего, когда-то тоже были людьми: железные маски скрывали их лица, не считая набедренных повязок, это была единственная их одежда. Следом брело на четвереньках нечто с непропорционально большой головой, выступающими вперед челюстями и выпирающим из спины позвоночником. По соседству можно было увидеть множество других примеров то ли больной фантазии искалеченной природы, то ли изощренной жестокости захватчиков.
Я и раньше не слишком любил инсектов, но после такого наглядного примера мне действительно захотелось начать их убивать всех подряд, без разбора, выжигать их гнезда вместе с яйцами, душить еще не вылупившихся королев, потому что подобное прощать нельзя: я мог бы в рамках войны понять и принять убийство, я не был святым, и на моих руках хватало крови, но подобное… Переделывать врагов, фактически создавать из них биооружие для уничтожения себе подобных — это мерзко и не по-настоящему подло. Они ведь не только калечили тела и убивали разум, а подобными муками коверкали душу.
Тем временем Скэр, отвлекшись от орды мутантов, довольно заговорил:
— Для нас очень удобно, что так сложилось — до зоны отбытия осталось полдня пути. Сейчас нам нужно лишь переждать, когда они пройдут мимо, и почти весь дальнейший наш путь будет свободен. Уверен, здесь собрались практически все окрестные банды мутов. Так что новые нападения нам не грозят.
По пути сюда нам пришлось сделать изрядный крюк, отклонившись от первоначально запланированного маршрута. Когда, двигаясь по прямой, мы попытались углубиться в мертвые земли, передвигаться стало сложно: то местность оказывалась искорежена взрывами, то неожиданно росла радиация, местами мы напарывались на остатки довоенных человеческих поселений, превращенных в горы строительного мусора с торчащей из бетона арматурой, битым стеклом, обломками пластика и подозрительными химическими пятнами. А еще нам пришлось вырезать несколько мелких банд в пару десятков голов каждая. Они сумели нас атаковать, даже несмотря на постоянную воздушную разведку.
