Вежливо благодарю любезную даму и в сопровождении техника-смотрителя отправляюсь осматривать свою будущую недвижимость.
– Марина Сергеевна дама у нас сурьезная, – просвещает меня дядька, пока мы огибаем дом и идем к нужному подъезду. – Не смотри, что она секретарша. Павел Семенович без нее как без рук. Да и жильцы ее шибко уважают. Если что случится – неисправность вдруг какая или соседи сверху нечаянно зальют, – все сразу к ней бегут! Лучше ее нашего домового хозяйства никто здесь не знает. Она тут с первого дня работает, с самого заселения. А меня можешь просто Алексеичем звать, я птица невысокого полета.
Алексеич оказывается бесценным кладезем информации. Пока мы идем, я успеваю узнать много интересного: и про лифты, и про пожарные лестницы, и про специальные помещения в холле для хранения колясок и велосипедов.
– Ты сам-то женатый будешь али холостой пока? – по-простому интересуется дядька.
– Холостой. Не успел еще женой обзавестись.
– Ну вот квартиру получишь – самое время и жениться, – смеется он.
– Да мне сначала университет еще окончить надо.
– В МГУ, что ли, учишься?
– И учусь, и работаю. Вы мне вот что лучше скажите, Никанор Алексеич, – соседи у меня тихие?
– Соседи-то? – задумывается дядька. – Слева пожилая вдова живет, у вас с ней общий балкон будет. А с другой стороны семья с двумя детьми – сын школьник, а дочь уже взрослая. Женщины в семье неплохие, и старый академик был хорошим человеком, а вот сын его – нынешний хозяин – скандалист, каких мало. Пропади он пропадом! День и ночь кляузы на всех строчит.
Подходим к центральному подъезду бокового корпуса, открываем высокую входную дверь и попадаем в холл. Здороваемся с консьержкой, я оглядываюсь и… теряю дар речи. Огромные хрустальные люстры, спускающиеся на цепях с потолка, мраморные колонны с резными капителями, потрясающей красоты цветные витражи над лифтами. По обе стороны от лифтов парадные мраморные лестницы, на стенах бронзовые канделябры. На полу тоже мрамор – только уже не белый, а разноцветный, выложенный красивым рисунком. Дворец… музей. Алексеич хитро улыбается в усы, наблюдая за моей реакцией. Мда… красиво живут… «авиаторы».
Молча поднимаемся в лифте на 15-й этаж. И снова попадаем в холл. От лифта в разные стороны расходятся два вестибюля, а дальше коридоры, в которые выходят двери квартир. По словам Алексеича, в каждом таком «отсеке» по восемь квартир. И вестибюли, и общие коридоры застелены паркетом. На потолке бронзовые светильники с матовыми плафонами и гипсовая лепнина. На одной стене огромное зеркало с меня ростом в раме из мореного дуба, на другой за фигурным дымчатым стеклом расположен пожарный гидрант. Кое-где стоят цветы в кадках и даже небольшие пальмы. Как они тут вы живают?
– Через холл можно пройти на плоскую крышу и перейти в другие подъезды, – поясняет мне Алексеич. – Это не только для эвакуации на случай пожара, лифты ведь тоже иногда отключают на профилактический ремонт.
– Как-то все у вас здесь запутано… Я даже не представляю, где сейчас нахожусь.
– Так и дом у нас непростой – высотный к тому же! – поднимает палец вверх дядька. – Потом ознакомишься с поэтажным планом эвакуации и во всем разберешься.
Ладно… Лишних противопожарных мер и правда не бывает. Строители, кажется, предусмотрели здесь все на свете – честь и хвала им за это. Подходим к одной из дверей, на ней висит бронзовая табличка с номером и есть прорезь почтового ящика. Сама дверь дубовая, с красивой отделкой дверного полотна филенкой. Всю жизнь прожил в Москве и даже не догадывался, что здесь такая красота. Все больше писали об убранстве дома на Котельнической, но эта высотка ему ни в чем не уступает.
Алексеич открывает замок, и мы заходим внутрь. Хорошая просторная прихожая.
– Так, сначала покажу тебе места общего пользования, – продолжает экскурсию техник-смотритель. – Здесь у нас кухня. Не очень большая. Но зато в ней есть мебель, холодильник, автоматическая мойка для посуды, газовая плита и измельчитель для пищевых отходов. Здесь мусоропровод.
– Простите, а мебель и холодильник – это прежние жильцы, что ли, оставили?
– Нет, – смеется дядька, – такое у нас в каждой квартире установлено.
О-фи-геть… Если не сказать грубее. Просто чудеса какие-то. А Алексеич уже тянет меня дальше.
– Здесь туалет, а тут ванная комната.
Я бы уже ничему не удивился, даже душевой кабине с гидромассажем или джакузи. Но нет – в ванной только приличная плитка и самая обычная чугунная ванна. Из всех излишеств – два душа, один с гибким шлангом, другой статичный, на штанге. Зато, как рассказывает Алексеич, в подвале дома стоят автономные бойлеры и отключение горячей воды летом жильцам не грозит. А на отопительных приборах установлены регуляторы температуры.
Но что меня потрясло – так это мощная вентиляционная система и промышленная пылесосная установка, размещенная в цокольном этаже, которая по системе металлических труб, подведенных к каждой(!) комнате в доме, вытягивает из квартир всю пыль – надо просто вставить шланг в стену, и пылесось на здоровье. Такого я и в будущем не припомню у самых современных домов.
Дубовый паркет и городской телефон, по которому можно позвонить консьержке, на этом фоне кажутся мелочью, не заслуживающей упоминания.
Ущипните меня, я же сейчас точно в 64-м?! Но, похоже, уже и в 54-м кто-то жил в СССР, как при коммунизме. И вся эта райская жизнь и великолепие высоток цвели на фоне бараков и перенаселенных коммуналок в ветхом жилом фонде. Кажется, я начинаю понимать Хрущева, когда он объявил жесткую борьбу с излишествами. Во сколько же обошлась государству эта уникальная высотка? По техническому оснащению даже дом на Котельнической, где живут Коганы, до нее не дотягивает.
А вот с жилыми метрами в моей будущей квартире все довольно скромно – 33,6. В одной комнате метров пятнадцать, в другой около девятнадцати. И спасибо, что они отдельные. Со слов Алексеича, во многих квартирах тесновато, и зачастую комнаты в них смежные. Здесь есть, например, трехкомнатные квартиры площадью всего сорок метров, совсем как в хрущевках. И это как-то странно на фоне просторных холлов и коридоров…
Открываем дверь в большую комнату и… видим там кучу коробок на полу.
– Ах, паразит такой! – грозит кому-то кулаком Алексеич. – Опять за старое взялся, никак не угомонится! Вот уж я нажалуюсь Марине Сергеевне и Павлу Семеновичу.
– Чьи коробки-то?
– Да соседа твоего! Прежние-то жильцы новую квартиру получили и переехали. А этот паразит вбил себе в голову, что квартира должна ему достаться.
– С какой стати? Он очередник?
– Нет, конечно! Но дочка его замуж собирается, вот он и бегает по всем инстанциям, пороги обивает, чтобы ему эту квартиру отдали. Так ведь по нормативам не положено!
– Понятно. Самозахват. Хорошо еще, мебель свою не занес.
