Алексеич удрученно качает головой.
– Придется, наверное, милицию вызывать…
– Не надо милиции, так справимся.
Направляюсь к соседней квартире и жму на кнопку звонка. Дверь открывает вихрастый конопатый мальчишка.
– Привет. А отец дома?
Парнишка кивает, и вскоре в дверях появляется хозяин квартиры. Толстый Боров, поперек себя шире, вытирает руки о полу своего замусоленного махрового халата и хмуро смотрит на меня злыми свинячьими глазками.
– Уважаемый, это ваши коробки в моей квартире лежат?
– Чего?!.
– Я вам даю вечер на то, чтобы вы убрали оттуда свои пожитки.
– А то что?! В домоуправление побежишь жаловаться? – ухмыляется он. – Запомни, эта квартира моя.
– И документ на нее есть?
– Скоро будет.
Я насмешливо осматриваю наглую сволочь, претендующую на мое жилье. Милай… нашел с кем тягаться! Да я в девяностые от черных риелторов родственника отбил, прорву судов с ним прошел – неужели думаешь, с тобой не справлюсь?!
– Вот когда ордер у вас будет, тогда и поговорим.
– Да ты знаешь, сопляк, кем мой отец был?! – начинает заводиться Боров. – Академиком мирового уровня!
Двери соседних квартир начинают приоткрываться, мои будущие соседи наблюдают за набирающим обороты скандалом.
– При чем здесь заслуги вашего отца? Вы сам-то кем будете?
– Я?! Ответственный сотрудник Министерства гражданской авиации!
– А по вам и не скажешь. Ведете себя как биндюжник на Привозе. Знаете что? – делаю задумчивое лицо. – Я, пожалуй, передумал. Вам и часа вполне хватит, чтобы вынести свое барахло. А потом вызову дворника, и все, что вы не успеете унести, окажется на помойке.
– Что?!!
Глаза Борова налились кровью, и этот идиот бросился на меня с кулаками. Ох, зря он так!.. Делаю быстрый захват за руку, бросок через бедро – и вот уже Боров, подвывая, валяется на грязном полу, уткнувшись мордой в коврик для ног. Халат его позорно задрался, обнажив жирное волосатое пузо, обтянутое линялыми сатиновыми семейниками.
– Товарищи, все видели, что он первым напал на меня в присутствии представителя домоуправления?
– Я свидетель – чистая самозащита! – выступил вперед седой мужчина из квартиры напротив. – Допрыгался Витек, и на тебя управа нашлась!
– И я подтвержу, что он бросился на вас с кулаками! – присоединилась к нему моя пожилая соседка слева. – Давно было пора его на место поставить, совсем распоясался, негодяй!
– Молчи, карга ста… ой-ой… – Я чуть усилил нажим на руку, и Боров, заскулив, подавился своей руганью.
– Не сметь женщин оскорблять! Он у вас действительно ответственный работник министерства? Хамло какое-то…
– Да какой он «ответственный»! Мелкая сошка на побегушках в хозотделе.
Я задумчиво смотрю на скулящего захватчика моей собственности. И что вот мне с этим жлобом делать, а? Он же не отступится, будет потом мстить и пакостить, доносы писать. Не трепать себе нервы, плюнуть и отказаться от замечательного жилья? Вот уж хренушки – такая квартирка нужна самому! С другой стороны – ну вызову я милицию, пожурят они его за самозахват, а дальше что? Привлечь его за бытовое хамство можно в лучшем случае через товарищеский суд в домоуправлении. Очень страшно! Морду ему набить – так он сам на меня в милицию заявит. А просить Мезенцева вмешаться – это уж как-то слишком… Все равно что из пушки по воробьям стрелять. Может, так припугнуть…
– Меня редактор в «Известиях» давно просил статью написать о бытовом хамстве, да все как-то руки не доходили. А сейчас, кажется, я нашел подходящего героя для фельетона. Никанор Алексеевич, вы же сообщите мне его фамилию и место работы? Товарищи, добавите фактов для статьи?
– Да с удовольствием! Там не то что на фельетон – на уголовную статью о мелком хулиганстве уже наберется.
– Вот и прекрасно.
Я поднимаю Борова за шкирку и пинком отправляю в полет по месту прописки. Кто-то придавленно охнул за дверью, когда этот гад, перелетев через порог своей квартиры, снес в прихожей калошницу. Я демонстративно отряхнул ладони, седой сосед тут же протянул мне руку:
– Позвольте представиться: Иван Тимофеевич, майор авиации в отставке.
– А я – Ольга Мироновна, пенсионерка, вдова генерала Матвеева.
– Ваш новый сосед, Алексей Русин. Журналист, как вы уже поняли, работаю в «Известиях».
За соседской дверью грязно матюгнулись, и она с грохотом захлопнулась. Алексеич мстительно сплюнул на сбившийся коврик у двери и для верности пнул его еще ботинком.
– Неужели все мучения наши закончились?!. – всплеснула руками соседка. – Второй год подряд соседей оскорбляет! Как отец-академик умер, житья от него не стало, совсем с цепи сорвался! То чужую собачку ногой в лифте пнет, то дверь на лестницу перекроет – что хочет, то и творит! А сколько кляуз от него люди выслушали? Нет, а помните, товарищи, как он у квартиры Власовых разбил банку сметаны и отказался ее убирать? А бедная Ирина Петровна поскользнулась и чуть ногу не сломала? Подтвердите, Никанор Алексеевич, ведь было?!
– Подтверждаю! На него в домоуправлении уже целая пачка заявлений лежит. А про твою квартиру, Алексей, я вообще молчу. Если бы не Марина Сергеевна, он бы ее, наверное, на второй день уже захватил.
– А с фельетоном, Алексей, – это вы хорошо придумали! Мы уже и сами думали в партком по месту его работы обратиться.
– Так он еще и член партии?
Я удивленно качаю головой, слушая возмущенных соседей. Взрослые люди и не могут сообща справиться с бытовым хамом. Воспитание, что ли, не позволяет? А самим терпеть выходки этого быдла не надоело? До Русина некому было ему мозги вправить? И что интересно – это ведь не единичный случай. Люди сейчас почему-то терпимо относятся к таким вещам и стесняются обращаться в милицию. Правовое сознание на нуле.
– Ладно, болезнь запущена, придется лечить товарища. На статью в «Известиях» и местком, и партком точно отреагируют. А не примут меры к своему зарвавшемуся сотруднику, им же хуже. Вторая статья будет уже с критикой в их адрес. Алексей Иванович Аджубей очень не любит, когда его газету игнорируют.
За соседской дверью снова выругались, и там началась какая-то возня. Видимо, глава семьи объявил мобилизацию родственников на вынос коробок из моей квартиры…
– Ой, товарищи, что же мы стоим в коридоре? Алексей, пойдемте, я вас хоть чаем угощу.
Милой Ольге Мироновне отказать невозможно. Да и мне нужно где-то час перекантоваться. Уходить, не завершив такое важное дело, не стоит. Оборачиваюсь к Алексеичу:
– Никанор Алексеевич, а нельзя ли нам вызвать слесаря? Я бы хотел сразу заменить все замки и потом опечатать квартиру, чтобы некоторым умникам больше не пришло в голову снова вскрыть ее. В этом случае это уже будет квалифицироваться как уголовное преступление – по статье «взлом и проникновение в чужое жилище».
