Мы шли дальше по территории, и сотрудник – невысокий очкастый японец – на хорошем английском подробно рассказывал об учебном заведении.
Как оказалось, Токийский университет, основанный еще в 1877 году, наиболее известен своими филологическим и юридическим факультетами. Тодай выпустил много японских писателей и политиков, его факультет права и управления – главная японская кузница кадров для правительства. Выпускники факультета составляют значительную часть ведущих политиков и топ-менеджеров японских корпораций. В состав этого учебного заведения входит два колледжа (гуманитарных и естественных наук), 9 факультетов (медицины, фармацевтики, права, естественных и гуманитарных наук, экономики, инженерно-технических наук, педагогики и сельского хозяйства). При университете ведут научную работу 11 исследовательских институтов. Неудивительно, что Токийский университет – один из самых престижных вузов не только в Азии, но и в мире.
Конечно, я не силен в медицине и химии, это скорее по Викиной части, но, рассматривая и фотографируя исследовательские лаборатории с их современным оборудованием и приборами, я начинаю завидовать японцам белой завистью. После того, что я увидел недавно в Хабаровске, начинаю вдруг остро ощущать, в какой отрыв уже ушла Япония. Нам такое оснащение пока и не снилось, у нас его только в каких-нибудь закрытых секретных лабораториях встретишь. А здесь на ультрасовременном оборудовании простые студенты и аспиранты работают. Чего ж потом удивляться отставанию СССР в ряде ключевых отраслей…
В Хабаровске я поражался наличию ЭВМ в институте? Забудьте. Здесь я впервые увидел настольный калькулятор Sharp! Не видно на столах студентов никаких арифмометров или абаков, даже логарифмических линеек практически нет – зато все они бодро стучат на электронных настольных калькуляторах модели CS-10A. Да, это еще не тот карманный микрокалькулятор на интегральных схемах с привычным маленьким окошком ЖК-дисплея. И размером он пока с обычную пишущую машинку. Но ведь и не такой громоздкий, как наша новейшая ленинградская «Вега»! Правда, стоимость у этого японского транзисторно-диодного чуда больше пятисот тысяч иен, но, как скромно сообщил мне мой провожатый, университет на своих студентах не экономит.
Всю обратную дорогу я думаю о том, что увидел в Токийском университете, и когда добираюсь до магазинов бытовой техники в Гиндзе, отчетливо понимаю: Япония стоит на пороге бума по продаже электронных бытовых приборов, вот-вот электроника придет здесь в каждый дом. И нам до них теперь, как до Луны… Я еще больше убеждаюсь, что надо обязательно по приезде в Москву вкинуть нашим начальникам про закон Мура. Пускай начинают шевелиться – одним АСУчиванием не отделаешься.
Уже в городе я задумчиво рассматриваю витрину большого магазина электроники, решая, какую технику стоит покупать в Японии. И вообще стоит ли. Вот, например, недорогие переносные магнитофоны, работающие на батарейках. Они сейчас еще все пока катушечные. Но ведь понятно же, что вскоре весь мир заполонят кассетные магнитофоны. Philips своим диктофоном EL3300 уже положил начало эре кассетной аудиотехники – до кассетного магнитофона один шаг. И снежный ком покатится с горы, только набирая на ходу обороты: кассетники, автомагнитолы, кассетные деки… Потом с моно мир перейдет на стереозвук, а там к концу 70-х и до «Вокманов» дело дойдет. Та же Sony уже наверняка ведет переговоры с голландцами, чтобы бортануть, а потом и придушить их совместного европейского конкурента – немецкий Grundig. Да, пока до этого далеко, но ход истории не отменить. В 93-м Philips проглотит Grundig, а потом уже и ее саму начнут распродавать по частям. В жестоком мире электроники выживает не только сильнейший, но и тот, кто в состоянии непрерывно поставлять на рынок инновационный продукт, основанный на использовании революционных идей.
Нет… подожду пока покупать магнитофон. Это лучше сделать в Европе. А здесь потрачу-ка я деньги на какую-нибудь экзотику. Куплю, например, для Когана-старшего этот забавный транзистор-радио в виде небольшого золотистого глобуса на подставке, прикольная вещь и цена нормальная – в пересчете около 15 долларов. Беру несколько упаковок пальчиковых батареек, максимально похожих на ту, что вручил мне Танто, несколько пачек фотобумаги для цветной печати и упаковку цветной фотопленки. Олимпиада долгая – пленка точно пригодится.
В отделе грампластинок я подвисаю – глаза просто разбегаются, а ручки загребущие тянутся захапать побольше драгоценного винила. Для начала хватаю свеженький третий альбом «Битлз» «A Hard Day’s Night», который летом вышел в США в ярко-красной обложке, – это для «Машины времени», пусть повышают свой уровень. И сразу же добавляю к нему миньон «Каникулы любви» японских сестер Ипо – эта песня сейчас в Токио из каждого окна звучит, а вот у нас их пластинка еще не выпущена, а потому и песня не известна. Так что будет у «соловьев» новый модный хит и сразу уже с русским текстом: «У моря, у синего моря…»
Просматриваю пластинки, и взгляд цепляется за диск-гигант в пестром цветном конверте с незатейливым названием «Звезды европейской эстрады». Тянусь посмотреть, что в нем, – оказывается, это сборник песен самых разных исполнителей. Ага… а вот среди них и тот самый Тони Литл со своим «Хали-гали». И кого там еще только нет: начиная с Сальваторе Адамо с его «Падает снег» и заканчивая Далидой, Франком Аламо и Жильбером Беко с «Натали», посвященной русской переводчице. А еще Джонни Холлидей с его знаменитым кавером «Станцуем твист снова», и та-дам!.. «Дом восходящего солнца» в исполнении британской группы The Animals! Плюс прошлогодний хит «Битлз» «Она любит тебя». Какая удача… Да это просто пособие для ликвидации музыкальной безграмотности моих «машинистов»! Про себя отмечаю некую странность – все песни длиной всего лишь по две-три минуты. Ну да… середина 60-х – это время коротких, но очень ярких песен. Эх, надо будет сюда еще заглянуть до отъезда.
Довольный, как слон, подхватываю пакеты с покупками и вываливаюсь из магазина на улицу. И тут же понимаю, чего мне остро сейчас не хватает, – пообедать и купить хорошую спортивную сумку, куда все эти покупки можно бы сложить. А то на шее фотоаппарат болтается, да еще и чехол с диктофоном по бедру бьет. И плащик болоневый хочется снять и свернуть, потому что солнце выглянуло и даже начало припекать. Через дорогу вижу магазин с вывеской, на которой коряво выведено на английском Road goods – там явно есть дорожные сумки и складные зонтики. Теперь осталось перей ти дорогу и постараться не попасть при этом под машину, они двигаются по проезжей части Гиндзы сплошным потоком. Еще бы. Согласно местной статистике, на начало 1964 года в Токио проживает больше 10,5 миллиона жителей. И при этом в городе почти миллион машин. Миллион!!! Москва, например, такого уровня автомобилизации населения достигнет только в 90-е годы.
Делать нечего. Стою на переходе, жду, когда полицейский-регулировщик обратит на меня внимание. Заодно с любопытством посматриваю по сторонам. На улицах этого торгового квартала довольно много полиции. Неподалеку даже стоит полицейская машина с огромной надписью: «Переводчики. Английский». Стражи порядка подготовились к Олимпиаде и наплыву иностранцев.
И бездомных тут много, как ни странно. Местные бомжи занимаются здесь попрошайничеством и когда видят европейца, тут же клянчат у него деньги, непрерывно кланяясь и пятясь перед ним. Полиция гоняет попрошаек, но, похоже, без особого результата.
