Сидя в поезде, увозившем ее обратно в Лондон, она почувствовала, что ее самоуважение растет. Возможно, помог чай, но скорее всего, к ней вернулся здравый смысл, одобривший ее поступок. Глупо было бы заблудиться на темной дороге и напугать Мэрион, не придя вовремя домой. Сегодня Мэрион, как никогда, нужно присутствие близкого человека. Ей всегда требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя после этих выматывающих посещений Джеффа. Нет, она совершенно права, что решила вернуться обратно. На самом деле она сглупила, отправившись в Ледлингтон днем. Туда нужно ехать пораньше, часов в десять, чтобы оставалось достаточно времени для поиска коттеджа и миссис Мерсер, до того как стемнеет. Даже страшно представить, как ты идешь в ночном мраке и вдруг слышишь позади шаги. Ведь так случилось, когда Мерсер стал преследовать ее сегодня утром. Ужасно неприятно, но это произошло на одной из улиц в Патни при свете дня. Ночью же, на пустынной дороге, где некого позвать на помощь, такая встреча может обернуться настоящим ночным кошмаром.
Эти доводы быстро успокоили ее совесть. Коттедж никуда не убежит. Если миссис Мерсер поселилась там, она тоже никуда не денется. Завтра Хилари заложит кольцо тетушки Арабеллы и снова отправится в Ледлингтон. Это было самое омерзительное кольцо из всех, что ей доводилось видеть в своей жизни. Огромное, с плохо обработанным рубином, почти полностью погруженным в чудовищную золотую массу. Оно весило целую тонну, и его невозможно было носить, но за него давали пять фунтов стерлингов. Она собиралась арендовать велосипед, чтобы избежать утомительного поиска пешком. С этой мыслью она заснула и мирно проспала всю дорогу до города. Ей приснился Генри, и это был замечательный сон. Он каялся и просил прощения. Эта невероятно милая сцена утешила ее, но раскаивающийся и смиренный Генри – это даже для сна было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Она проснулась от толчка поезда и больше не засыпала.
В тот вечер Мэрион Грей вернулась домой в ужасном состоянии, и Хилари порадовалась, что не осталась в Ледлингтоне. Мэрион была страшно измучена и истощена. Она замерзла и дважды теряла сознание, прежде чем Хилари удалось довести ее до кровати. Оказавшись в постели, она уставилась в потолок, испытывая невыразимые страдания. Не могло быть и речи о поездке в Ледлингтон на следующий день и вообще до конца недели. Мэрион заболела, за ней нужно было ухаживать, готовить еду, кормить и отвлекать от мрачных мыслей, пожиравших ее. Она должна отдохнуть, но ей нельзя оставаться одной. Ей рекомендовали интересные беседы, книги и хорошую еду. Тетушка Эммелин прислала чек. У Хилари возникло множество забот: она убирала квартиру, покупала и готовила еду, присматривала за Мэрион. На какое-то время Ледлингтон исчез с карты ее ежедневных маршрутов, и Мерсеры перестали существовать.
Как раз в это время Генри Каннингем во второй раз побывал у мисс Сильвер. Она сама позвонила ему и пригласила к себе. Мягкий и четкий голос, каким она разговаривала с ним по телефону, не позволил понять, удалось ей что-то обнаружить или же она позвала его затем, чтобы сообщить об отсутствии новостей.
Она встретила его тем же наклоном головы, продолжая вязать белый шерстяной носок. Сантиметровой лентой она сделала несколько детальных замеров, затем свернула ее и приятным энергичным голосом произнесла:
– Итак, капитан Каннингем, у меня есть для вас новости.
Удивленный Генри не скрывал своего огорчения. Что же ей удалось вытащить на свет божий? Новости, которые она собиралась ему сообщить, вряд ли обещали оказаться приятными. Дело Эвертона начинало его раздражать, и он не был уверен, что хочет услышать новости мисс Сильвер. Мягкий взгляд ее невыразительных глаз был направлен прямо на него.
Голосом воспитанной леди она произнесла:
– Выяснилось кое-что интересное, капитан Каннингем. Думаю, вы должны знать об этом.
Теряясь в мрачных догадках, Генри ответил: «Да?» Он не знал, что еще сказать в такой ситуации, и злился, чувствуя себя круглым дураком.
Спицы мисс Сильвер звякнули.
– Я решила, что это определенно интересно. Но вы составите собственное мнение. После того как вы покинули мой дом несколько дней назад, я надела шляпку и отправилась в Сомерсет-Хаус. Вы не смогли сообщить мне девичью фамилию миссис Мерсер, поэтому я решила попробовать выяснить обстоятельства ее замужества. В таких делах очень важно знать прошлое участников событий. Имена миссис Мерсер, во всяком случае одно из них, необычны сами по себе, а их сочетание давало мне надежду рассчитывать на успех. Маловероятно, чтобы обнаружилась еще одна Луиза Кезия, вышедшая замуж за Альфреда Мерсера.
– Да? – снова произнес Генри.
Мисс Сильвер прервалась на мгновение, подсчитывая петли.
– Десять, двенадцать, четырнадцать, – бормотала она, – одна лицевая, одну сбрасываем, две лицевых вместе…
Носок завертелся в воздухе, а в пряжу вонзилась еще одна спица.
– Что ж, капитан Каннингем, удача, хотя я предпочитаю слово «предусмотрительность», оказалась на моей стороне. Мне удалось отследить этот брак. Девичья фамилия миссис Мерсер – Анкетелл, Луиза Кеция Анкетелл. Эта информация должна помочь выяснить историю ее семьи и родных. Но это не самое главное. Есть одно обстоятельство, связанное с самим замужеством, точнее, с датой замужества.
– Какое же? – спросил Генри Каннингем. Он не мог больше терпеть – так был взволнован. Он понятия не имел, что ему предстояло услышать, но горячо этого желал.
Мисс Сильвер на минуту бросила вязание.
– Дата свадьбы дает пищу для размышлений, капитан Каннингем. Альфред Мерсер и Луиза Кеция Анкетелл поженились 17 июля 1935 года.
– Что? – спросил Генри.
– 17 июля, – повторила мисс Сильвер, – на следующий день после смерти мистера Эвертона.
– Что?
Мисс Сильвер вернулась к своему вязанию.
– Подумайте об этом, капитан Каннингем. Я предупредила: это дает хорошую пищу для размышлений.
– На следующий день после смерти Джеймса Эвертона? Но они работали у него, выдавая себя за супружескую пару.
Мисс Сильвер поджала губы.
– Безнравственность свойственна не только представителям высшего общества, – ответила она.
Генри вскочил со стула и остановился у стола, глядя на мисс Сильвер сверху вниз.
– На следующий день после смерти Джеймса Эвертона? – повторил он. – Что же это означает?
– А что, по-вашему, это означает, капитан Каннингем?
Генри больше не хмурился. Все оказалось слишком серьезно. Он ощутил еще большее волнение, произнеся:
– Жену нельзя заставить давать свидетельские показания против мужа.
Мисс Сильвер кивнула:
– Верно. Это один из тех случаев, когда закон рассматривает супругов как единое целое, а человека нельзя заставить свидетельствовать против себя самого. Разумеется, он может сделать признание, а его жена при желании тоже может дать показания. Закон, если позволите, довольно пристрастен в отношении семейных пар. Они проходят вместе по уголовным делам и платят подоходный налог как одно лицо, а это приводит к росту налоговой ставки. Хотя когда дело доходит до налога на наследство, супруги рассматриваются как два отдельных лица, и вот тут-то оставшийся в живых понимает, что его надули.
