– К сожалению, я не имею права рассказывать вам историю этой вещи, – продолжил Томас Эндерби. – Мой отец разработал ее эскиз для члена королевской семьи, а недавно драгоценность вернулась к нам. – Он обернулся к Гейлу Брэндону: – Вот, сэр, три наших лучших украшения.
Рейчел была сражена. Все вещицы были невероятно красивы. И очень дороги. Какой романтический жест – объясниться в любви с помощью одного из этих сокровищ! Но тут ей в голову пришла иная мысль: «Плохо только, что выбирать подарок будет другая женщина».
– Что вам нравится больше всего? – спросил Гейл Брэндон, нагнувшись к ней.
Эти слова зажгли в ее душе искру негодования, и она выпалила:
– Разве это имеет значение? Я не могу выбирать подарок женщине, которую никогда не видела. Я не знаю, какая она, что любит. Жемчуг подходит одним, рубины – другим, а изумруды и сапфиры – третьим. Вам придется выбирать самому, мистер Брэндон. Здесь я вам не помощница.
В глазах Гейла Брэндона плясали озорные лучики. Он казался чересчур энергичным и живым для этой маленькой темной каморки.
– Какая досада! – воскликнул он. – Но ведь я не прошу вас выбирать. Мне просто очень интересно, какая из этих милых вещиц мистера Эндерби пришлась вам по душе. Например, мне самому понравилось одно украшение. Если наши вкусы совпадут, значит, в пользу моего выбора будет уже два голоса. Вы меня понимаете?
– Но мой голос не имеет никакого значения, так как я играю втемную. Я даже не знаю, какого цвета у нее волосы.
На лице американца мелькнула улыбка.
– Ну, со временем мы все поседеем. Надеюсь, она будет долго носить это украшение, так что лучше выбрать вещь, которая хорошо сочеталась бы с серебряными нитями в золоте.
Значит, у нее золотистые волосы… Седина на них обычно выглядит неважно… Изо всех сил стараясь не выдать голосом своего раздражения, Рейчел произнесла:
– Если она блондинка, ей пойдет колье с изумрудами и сапфирами.
– Но я не говорил, что она блондинка, мисс Трехерн.
– Разве? Вы же только что процитировали песню про серебряные нити в золоте.
– Это был всего лишь образный оборот речи. Я бы не назвал ее блондинкой, хотя она по-настоящему прекрасна, и, на мой взгляд, ей очень пойдет любое из этих украшений. Однако я буду вам крайне признателен, если вы скажете мне, какое из них приглянулось именно вам, мисс Трехерн. Мне важно услышать женское мнение.
Она не сдержала презрительной усмешки.
– Вы в самом деле думаете, что все женщины одинаковы?
Он тоже засмеялся.
– Нет, это было бы так скучно! Но мне хочется знать, какая из этих симпатичных безделиц приглянулась вам больше всего. Меня интересует ваша точка зрения. А еще мне любопытно, совпали ли наши вкусы. Потом, когда мы это выясним, спросим мистера Эндерби, какое украшение он спас бы от огня, случись в его лавке пожар.
Томас Эндерби машинально вскинул руку и тут же ее опустил.
Рейчел неожиданно развеселилась. Она тоже протянула руку и дотронулась до дубовой веточки с жемчужными желудями.
– Мне нравится эта брошь. Я сразу ее полюбила. Хотя вряд ли мистер Эндерби захочет с ней расстаться. Она ему тоже дорога.
– И я выбрал ее, – кивнул Гейл Брэндон. – Итак, все три мнения совпали. Ну, мистер Эндерби, что скажете? Вы позволите мне купить эту брошь – для прекраснейшей и милейшей дамы на свете?
– Кому попало я бы ее не продал, – ответил Томас Эндерби.
Глава 13
Вернувшись домой, Рейчел обнаружила, что весьма удачно разминулась с миссис Барбер. Элла встретила ее в холле и принялась сокрушаться:
– Вчера тебя не было, сегодня ты опять уехала! Надеюсь, Рейчел, она не подумает, что ты нарочно ее избегаешь. Конечно, это полная чушь, ведь она такой интересный и обаятельный человек. Насколько я знаю, она хотела поговорить с тобой о расчистке трущоб.
Из кабинета вышел Космо Фрит.
– Есть же странные люди, которые полагают, будто трущобы – интересная тема для разговора, – заявил он и, взяв Рейчел под ручку, чмокнул ее в щеку. – Привет, дорогая. Как дела – не спрашиваю, вижу сам; выглядишь прекрасно. Кто был твоим кавалером? Почему ты не пригласила его на ленч? Он уезжал с весьма довольным видом.
Рейчел засмеялась. Щеки ее разрумянились.
– Я его приглашала, но он торопился домой. Это мистер Брэндон, американец, который снял на зиму дом Холкеттса. Разве ты с ним не знаком?
– Нет. Самовлюбленный парень, верно?
Рейчел опять засмеялась.
– По-моему, он любит все и всех, в том числе и себя самого. Я еще никогда не встречала такого жизнерадостного человека. Мы с ним ездили покупать рождественские подарки.
Космо надулся, как ребенок, который услышал, как хвалят другого ребенка. Это был симпатичный сорокапятилетний мужчина. Седые волосы выгодно оттеняли свежий цвет его лица с красивыми карими глазами и четкой линией бровей. За последние год-два Космо расплылся в талии и временами опасался, как бы у него не вырос второй подбородок. Он отпустил руку Рейчел и удивленно спросил:
– Рождественские подарки в ноябре? Что за гадкая идея!
– Почему же гадкая? – вмешалась Элла Компертон. – По-моему, новая мода с иронией относится к Рождеству – ужасный признак нашего времени. Моя дорогая мамочка всегда говорила: «Главное не подарок, а та любовь, с которой его готовят». Мы начинали готовить рождественские подарки, как только заканчивались летние каникулы.
– Кошмар! – припечатал Космо. – Хотя, наверное, в то время еще не придумали Общество защиты детей от жестокого обращения. – Он обернулся к Рейчел: – И что же вы с мистером Брэндоном любовно приготовили?
– Шоколадки, игрушки, перчатки, сумочки и чулки для целой кучи детей и молодежи. Вообще-то моя помощь ему не требовалась: он и сам отлично знал, чего хочет.
Они пошли на ленч. Космо, как обычно, болтал без умолку, не давая никому даже слова вставить. Это сильно огорчало чету Уодлоу и мисс Компертон: Морис и Черри уехали, и их родители хотели о них поговорить, а Элла, заразившаяся от миссис Барбер духом благотворительности, жаждала обсудить проблему трущоб. Однако за столом верховодил Космо. Он травил анекдоты и сам от души хохотал над ними раскатистым басом; пересказывал новости, которые все уже читали в утренних газетах; изложил подноготную развода Гаффингтона; объяснил, почему крайне привередливая леди Уолбрук согласилась на свадьбу дочери с очень скандальным джентльменом, мистером Демостенесом Райлендом; в подробностях расписал обстоятельства, заставившие восходящую кинозвезду Серафин разорвать контракт с Голливудом. При этом он вовсе не пренебрегал вкусными блюдами, которые ему подавали, умудряясь есть и говорить одновременно.
Рейчел слушала с удовольствием. Она хоть и посмеивалась над Космо, но очень его любила. К тому же его байки были гораздо приятней жалоб супругов Уодлоу и душеспасительных речей Эллы о трущобах.
