После короткой паузы Кэролайн приподнялась на локте. Ее широко открытые глаза были пустыми от горя, бледное лицо осунулось. Мисс Сильвер посмотрела на нее с сочувствием и ласково произнесла:
– Я слышала, как вы только что сказали мистеру Ричарду: «Я все знаю». Что именно вам известно? Будет лучше для всех, если вы открыто в этом признаетесь.
– У меня болит голова… – пробормотала Кэролайн, глядя на мисс Сильвер полубезумными глазами, – мне плохо… Я должна подумать. Прошу вас, уйдите.
Мисс Сильвер кивнула:
– Хорошо, я уйду, а вы хорошенько подумайте над моими словами. Не хочу вас торопить, но чем раньше вы примете решение, тем лучше.
Она вышла из комнаты. Закрывая дверь, она успела заметить, как девушка опять опустилась на постель и спрятала лицо в подушку.
Глава 27
Дверь комнаты Рейчел Трехерн открылась, и хозяйка дома поманила мисс Сильвер.
– Пожалуйста, зайдите ко мне. Я должна с вами поговорить. У меня кое-что случилось.
Мисс Сильвер взглянула на нее с интересом. В самом деле что-то случилось. Она впервые видела Рейчел Трехерн такой бойкой, деловитой и злой… да-да, именно злой!
Рейчел закрыла дверь и отошла в глубь комнаты, но садиться не стала.
– Мисс Сильвер, мне только что звонил мой банковский управляющий. Ему предъявили чек с моей подписью, чек на очень большую сумму. Управляющий посчитал нужным связаться со мной, прежде чем его оплатить.
– Вот как? – спросила мисс Сильвер.
– Чек не кроссирован. Он был выписан моему зятю Эрнесту Уодлоу и переведен его сыну Морису.
– Вы выписывали этот чек, мисс Трехерн?
Рейчел подняла голову и ровным тоном произнесла:
– Три дня назад я дала моему зятю чек на сто фунтов стерлингов. Он просил меня не кроссировать этот чек.
– Он объяснил почему?
– Как я поняла, он хотел отдать эти деньги Морису и решил, что некроссированный чек будет удобней.
– Это тот самый чек, о котором идет речь?
В гневе Рейчел Трехерн была невероятно красива.
– Нет, сумма другая. Я дала Эрнесту чек на сто фунтов. А на чеке, предъявленном в банке, значится десять тысяч.
Мисс Сильвер стала очень серьезной.
– Не понимаю, – сказала она. – Цифру легко исправить, но слова… Согласитесь, мисс Трехерн, нельзя переделать «сто» в «десять тысяч». Или тот, кто пошел на подлог, просто зачеркнул старую сумму и поставил новую, подписавшись под изменениями? Однако его авантюра была заранее обречена на провал: увидев такую крупную сумму, банковский служащий не мог не связаться с лицом, выписавшим чек.
Рейчел покачала головой:
– Чек не исправили, его подделали. Это не тот чек, который я выписала. У него другой номер, следующий по порядку. Он пропал из моей чековой книжки. Видимо, Эрнест Уодлоу или Морис вырвал чистый бланк и скопировал чек, который я выписала, поставив другую сумму. Я решила поставить вас в известность.
– Понимаю… – задумчиво протянула мисс Сильвер.
Рейчел постукивала ногой по полу.
– Либо мой зять, либо его сын собирался украсть у меня эти деньги. А возможно, замешаны оба. Эрнест и Мейбел совсем потеряли голову из-за Мориса. Они всячески донимали меня, упрашивая дать им именно эту сумму, а я отказывалась. Значит, кто-то подделал чек. Мне хотелось бы знать ваше мнение. Вы видите здесь какую-то связь со вчерашним происшествием?
Мисс Сильвер ласково взглянула на нее.
– Человек, который подделал вашу подпись на чеке номиналом в десять тысяч фунтов стерлингов, ни за что не стал бы сбрасывать вас со скалы, еще не получив деньги в банке. Ваша смерть превратила бы этот чек в бесполезную бумажку.
– Я знаю. Но давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Допустим, вы подделали чек, выпустили его из рук, а потом задумались о той опасности, которая вам грозит. Даже если все пройдет удачно и вы получите деньги, час расплаты неизбежно настанет. Возможно, вы избежите суда, но все узнают о вашем позорном поступке. Вы станете изгоем семьи. И вот, испугавшись последствий, вы в панике начинаете искать какой-нибудь выход. – Ее голос затвердел. – Если бы вчера вечером я погибла, Морис получил бы те же десять тысяч фунтов.
– А ваш зять?
– Пять тысяч. Зато Мейбел разбогатела бы на целых тридцать тысяч.
– По условиям вашего нынешнего завещания?
– Да. Такова была воля моего отца.
– Аннулируйте завещание, мисс Трехерн, и сообщите об этом своим родным.
– Я уже говорила вам, что не сделаю этого. По мне, так лучше смерть, чем неведение. Я должна выяснить, кто против меня замышляет.
Мисс Сильвер кивнула.
– И если окажется, что это мистер Эрнест или мистер Морис, вы вздохнете спокойно. На душе у вас полегчает, не так ли?
– Мисс Сильвер!
Пожилая дама смотрела на нее в упор.
– Вы сердитесь, и все-таки я права. Если я докажу, что на вашу жизнь покушался ваш зять или его сын, вы будете довольны и скажете мне спасибо.
Рейчел вскинула глаза. Ее гнев прошел, уступив место искреннему простодушию.
– Да, это так. Понимаете, я их не люблю, и поэтому мне не будет больно. Во всяком случае, я смогу это пережить. Гораздо хуже думать, что человек, которого ты любишь, желает тебе зла… и в его душе давно зреет ненависть. – Она резко выпрямилась. – Мне надо срочно поговорить с Эрнестом. Прошу вас, останьтесь. Думаю, нам больше не стоит делать вид, будто вы простая гувернантка.
– Пожалуй, – согласилась мисс Сильвер.
Рейчел позвонила в звонок и велела Айви позвать мистера Уодлоу. Они ждали его молча: Рейчел – за своим письменным столом, а мисс Сильвер – в низком кресле у камина. На этот раз ее руки не были заняты вязанием, а спокойно лежали на коленях. Лицо стало строгим и задумчивым.
Эрнест Уодлоу влетел в гостиную, как всегда, взмыленный и слегка обиженный. Ньюзель, который лежал, растянувшись во всю длину, на коврике у камина, дернул ухом, приоткрыл один глаз и тихо зарычал. Мистер Уодлоу взглянул на него с отвращением.
– Ты хотела меня видеть, Рейчел? Что ж, я пришел… правда, не знаю, смогу ли быть тебе чем-то полезен. Я сейчас просматривал мои пиренейские заметки. Думаю назвать их «Путешествие по Пиренеям». По-моему, звучит неплохо. Или «Пиренейские странствия». Или «Поездка в Пиренеи». Тебе что больше нравится?
– Боюсь, мне сейчас не до этого. Я хочу с тобой поговорить. Вопрос очень серьезный.
Эрнест удивленно вскинул брови, как бы напоминая невестке о присутствии постороннего. Разве можно обсуждать серьезные темы, если у камина, навострив уши, сидит чужой человек?
