Я ставлю коробку с игрой на место и иду за Даффи в ванную. Здесь тоже нехарактерно чисто. Криминалисты, наверное, даже из стока все вычистили и забрали в лабораторию. На кафеле виднеется множество следов грязной обуви. Корзина для белья переполнена одеждой. Томас заглядывает за нами в ванную, а потом скрывается по своим важным собачьим делам.
Бам!
Мы с Даффи вздрагиваем от громкого удара, раздающегося снизу. Мы бежим к лестнице, где пес замер на верхней ступеньке.
– Чертова хрень! – орет Роберт.
Мы бегом спускаемся по ступенькам и обнаруживаем Роберта с большим гаечным ключом в руках, которым он стучит по висящей на стене батарее.
– Чертова штука ни хрена не работает! – рычит он.
Он видит нас и сжимает гаечный ключ сильнее. Видно, как белеют костяшки его пальцев. После напряженной паузы он расслабляется, швыряет ключ на пол мимо стоящего там ящика с инструментами и снова падает в кресло.
– Я могу посмотреть, – предлагаю я.
– Не парьтесь, – отвечает он и начинает тереть лоб ладонью.
– Мигрень? – спрашиваю я, тем временем перебирая инструменты в ящике. В ответ он сверлит меня убийственным взглядом.
– Вы доктор? Я сказал, не парьтесь!
Технически…
– Извините. Иногда головные боли бывают от обезвоживания.
– Спасибо, – говорит он неискренне. – Вы закончили?
– Ты к матери-то съездил хоть раз? – спрашивает Даффи.
– Дел по горло, не до того было.
– Заметно.
Роберт напрягается.
– Чертовы медсестры сказали, что к ней можно только в часы посещения. Чертовы суки, – последние слова он произносит, смотря в глаза Даффи.
Она не обращает на это внимания.
– Она была бы рада тебя видеть. Может быть, удалось бы и Томаса к ней провести.
– Да, да, наверное, – он начинает с нарочитым интересом копаться в стопке книг.
Томас все еще смотрит на нас с верхней площадки лестницы. Мне кажется, Даффи раздумывает, не забрать ли собаку. Наверняка Роберт этого даже и не заметит.
– Вы тут закончили? – обращается ко мне Даффи.
– Спасибо, мистер Пейл, – говорю я Роберту.
– Ага, о’кей.
Мы выходим на улицу и идем до единственного работающего фонаря.
– Какой приятный мужчина, – говорю я с сарказмом.
– На самом деле, когда мы говорили с ним в первый раз, он вел себя вовсе не так отвратительно. Он был значительно спокойнее, вел себя по-взрослому. Конечно, это было до того, как его брата обвинили в убийстве, а мать забрали в больницу.
– А его непричастность к убийству экспертиза установила стопроцентно?
Даффи бросает на меня косой взгляд.
– Абсолютно. Кроме того, есть свидетельства, что его не было в городе.
– Видимо, просто стресс, – киваю я в задумчивости. На самом деле все выглядит еще подозрительнее, чем раньше. Сначала его брат превращается в маньяка, а теперь и Роберт ведет себя как… психопат.
– Ладно, дайте знать, если еще что-то понадобится, а у меня свои трудные подростки дома остались.
– Спасибо, – говорю я, пожимая ей руку. – Вы очень помогли.
– Удачи с вашим проектом.
Даффи садится в машину, и через несколько мгновений я остаюсь на пустой улице один. Я забираюсь в свою машину и завожу мотор. В зеркало заднего вида я вижу, как Роберт наблюдает за мной, стоя у окна гостиной.
Я часто повторяю людям, что интуиции как таковой не существует, просто есть неврологическая реакция, вызванная стимулами, которые либо не обрабатываются нашим сознанием, либо настолько слабы, что находятся буквально на пороге восприятия. Но, господи, сейчас моя интуиция просто кричит, что тут что-то не так. От поведения Роберта Пейла мне не по себе. Я сворачиваю за угол, а потом еще раз и возвращаюсь к его дому с противоположной стороны квартала.
Мы тут еще не закончили.
Глава 18
Ржавчина
Роберт Пейл чрезвычайно агрессивен. Обвинить его не в чем, но и его брат тоже ни в чем не был замечен, пока не бросился с ножом на начальника. А Карла Данхилла даже особо злым не считали, пока тела его друзей-рыбаков не начали находить на берегу. Дэниел Маркус был тихим неконфликтным криминалистом, пока не начал убивать коллег. На нас Роберт реагировал значительно более остро, чем просто человек, которому надоела полиция. Если быть точным, то его поведение выглядело так, будто он что-то скрывает.
Но тем не менее мы с детективом Даффи заглянули во все комнаты. И хотя наверху можно было спрятать не одно тело, он явно не беспокоился, что мы что-то обнаружим. Рассуждая логически, если он не прятал ничего непосредственно под диваном, на котором сидел, то либо он действительно не затевал ничего дурного, либо не особо беспокоился, что мы можем что-то обнаружить.
Несколько мелких деталей не давали мне покоя. Когда он встретил нас на пороге, на нем была надета только майка, и при этом он ругался из-за неработающей батареи. Почему на нем тогда не было хотя бы свитера. На полу было полно грязных следов, но дорожка от улицы до крыльца была бетонной. На ней ботинки не запачкаешь, нужно было ходить где-то еще.
Я выбираюсь из машины и иду к дому, расположенному сразу за домом Пейлов. Это полуразвалившееся строение рядом с входной дверью, заколоченной куском фанеры. Я вхожу через калитку в металлическом заборе, который едва доходит мне до пояса. Вдоль стены дома стоят мусорные баки и листы фанеры. Задний двор весь зарос высокой травой. В углу сиротливо ютятся проржавевшие качели в ожидании призрачных детей.
Отсюда видно, что в кухне Пейла горит свет. В проеме задней двери лежит камень, не давая ей закрыться. В заборе между участками небольшая калитка, возможно, ее поставили, чтобы соседям было проще одолжить друг у друга газонокосилку или стакан муки. Я думаю о несчастном Томасе, который заперт с владельцем, которому наплевать на животное, в то время как его настоящая хозяйка проводит свои последние дни в больнице. От Роберта пес как будто старался держаться подальше. Он с любопытством ходил за нами по дому, но когда Роберт колотил по батарее и ругался, животное к нему не пошло.
Я пытаюсь восстановить последовательность событий: мы стучали в дверь, прошло некоторое время, прежде чем Роберт ответил. Впустив нас, он не сразу понял, кто мы и что нам нужно, хотя Даффи объяснила ему все еще на пороге. Почему он не слышал ее стука так долго? Может, потому что был слишком далеко? Его задний двор тоже очень зарос, но от веранды к забору, где я сейчас и стою, ведет вымощенная камнем дорожка.
Около задней двери стоит бак для мусора, что странно, ведь мусоровоз проезжает по улице, и баки логичнее выставлять с другой стороны. Я начинаю открывать калитку, и та издает громкий скрип. Замираю, испугавшись, что сейчас из дома выбежит Роберт. Но ничего не происходит. Приоткрыв калитку еще чуть-чуть, на этот раз значительно медленнее, я протискиваюсь внутрь. Я не уверен, нарушаю ли сейчас закон, ведь миссис Пейл дала нам разрешение обыскать дом. В любом случае любопытство и беспокойство уже слишком сильны, чтобы остановиться.
