– А ты сможешь получить к ним доступ?
– По странному стечению обстоятельств завтра мне нужно докладывать о ходе наших исследований комиссии в Пентагоне. Если я все сделаю хорошо, возможно, мне дадут покопаться в архивах.
– Ага, это в том случае, если тебя не арестуют сразу после доклада, – говорит Джиллиан.
Глава 44
Процесс
Я сижу конференц-зале в десяти минутах ходьбы от здания Пентагона, а все благодаря тому, что в 1957 году Советский Союз стал первым государством на планете, запустившим в космос искусственный спутник Земли. До этого момента правительство Соединенных Штатов относилось к науке, мягко говоря, пренебрежительно. Да, мы совершили прорыв с атомной бомбой, но другие масштабные проекты не получили и десятой доли такой известности. После того как ученые и генералы объяснили Эйзенхауэру перспективы военного применения ракетостроения и новых технологий, он решил, что впредь наша страна никогда не будет догоняющей. Меньше чем через год были учреждены НАСА и ДАРПА – Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны.
[26]
[27]
Проблема была даже не в технологическом отставании как таковом, просто мы не концентрировались на конкретных исследованиях. Ракета-носитель «Редстоун», с помощью которой был запущен сначала американский спутник, а затем в космос отправился Алан Шепард, появилась на свет как «Юпитер-Си». Ее разработали под руководством Вернера фон Брауна – ученого-конструктора из нацистской Германии, которого перевезли в США для работы над баллистическими ракетами. Команда фон Брауна могла опередить СССР, но разборки между министерствами не дали ему запустить орбитальную ракету в 1956-м. Так что именно благодаря советскому спутнику фон Брауну наконец дали построить новую ракету – «Сатурн-5», которая доставила человека на Луну.
[28]
Моя задача во всей этой истории заключается в том, чтобы объяснить кураторам ДАРПА, что мои разработки не только передовые и инновационные, но и достойны дальнейшего финансирования, несмотря на вопиющие нарушения в управлении лабораторией, произошедшие по вине вашего покорного слуги. Я шел на это совещание, ожидая увидеть десяток копий генерала Фигероа, но вместо этого меня встречают три ученых, бухгалтер, полковник и еще один генерал, коллега Фигероа. Был еще один обнадеживающий факт – мой доклад будет одним из пяти сегодня, и запланирован он непосредственно перед обеденным перерывом, а значит, времени на меня будет или очень мало, или более, чем достаточно.
Доктор Джеральдин Росен, научный сотрудник и администратор ДАРПА, открывает собрание.
– Доктор Крей, спасибо, что приехали. Хотелось бы прояснить несколько вопросов по поводу ваших исследований. Как мы поняли, сжатые сроки, в которые вам пришлось запускать лабораторию, возможно, привели к некоторым проблемам с персоналом. Именно с этим мы бы хотели разобраться.
А вот это неожиданно. Я привез с собой материалы по всем проектам, которые мы вели в последнее время. Даже по Т-гену удалось накопать что-то, похожее на содержательные данные.
– Да, вынужден признать, работа с персоналом – не моя сильная сторона.
– Больше всего нас беспокоит информация о том, что локальная сеть лаборатории была скомпрометирована. Можете рассказать об этом в подробностях? Что было украдено и чего нам следует опасаться в связи с этим?
– В основном были скопированы лабораторные данные. Вся документация, имеющая отношение к ДАРПА, хранится на отдельном сервере. Она осталась нетронутой.
– Лабораторные данные? – спрашивает Росен, просматривая бумаги в лежащей перед ней папке. – Была ли среди этих данных информация о военных или специальных операциях, по результатам которых вам передавались образцы?
– Нет, определенно нет.
– Почему вы так уверены?
– Эти данные я тоже храню отдельно. К ним нет доступа ни у кого в лаборатории вообще.
– И вы уверены, что вас не взломали?
– Я заказал независимую экспертизу. Единственной обнаруженной уязвимостью стала та, о которой я сообщил.
– И вы уверены, что это совершил кто-то из сотрудников?
– Скажем, это кажется мне наиболее вероятным сценарием.
– У вас есть предположения, кто именно это мог быть?
– У меня есть подозрения. На время расследования я поручил этому сотруднику формальное задание, не относящееся к секретным данным.
Тодд не знает, что он официально главный подозреваемый, но наверняка догадывается, что к нему присматриваются.
– Вы поставили ФБР в известность?
– Да. Сейчас они ожидают окончательных результатов нашей внутренней проверки.
Я уже успел пообщаться с вашингтонским отделом Бюро, который ведет дела, связанные с ДАРПА. К счастью, они никак не общаются с отделом уголовных расследований в Кентукки.
– Но вы в целом уверены, что знаете, кто виновник? – спрашивает полковник Эшбрук, сидящий рядом с Фигероа.
– Да, весьма уверен.
– И подозревали его с самого начала? – спрашивает он.
– Это был первый кандидат, да.
– Понятно. Но объясните тогда, как так случилось, что вы наняли человека, которому не доверяете?
Так, пришло время раскрыть карты и признать, какой я ужасный руководитель.
– Я был вынужден нанимать персонал в чрезвычайно сжатые сроки. Да, я совершил несколько ошибок.
– Это была очень серьезная ошибка, – качает головой Фигероа. – Вы же могли обратиться к нам, у нас есть специалисты по кадрам. Они бы подыскали вам проверенных и надежных сотрудников, как раз чтобы избежать подобных проблем.
Я медлю с ответом, чтобы все осознали его упрек и мою вину.
– Я прошу прощения, полковник Эшбрук, но мы наняли этого сотрудника именно по рекомендации от вас. Как я и сказал, мы набирали персонал очень быстро, поэтому просто приглашали всех по вашему списку. Поуг был там на первом месте.
