Город сгорел. Хозяин ушёл. Ушёл на берег, ждать новое стадо. В утренней тьме. В полуденном зное. До скончания времён.
Ага. Сейчас.
– А мы домой возвращаемся, в Вельск, – сказал пацан со вздохом. – К тётке ездили, решили вот кривульнуть. Теперь ещё триста километров колдыбаться. А дорога дальше совсем паршивая, все кишки вытрясет. А вы куда?
– В Унчанск, – ответил я, не знал, есть ли такой, но ответил. – Это в Сибири. Ещё почти два дня трястись…
Посигналили из «Логана». Парень вздрогнул, оглянулся. Семья грузилась в машину.
– Это… – Пацан поглядел на Светку. – Покажи ещё…
– Батарейки кончились, – опередил я.
Светка хмыкнула. Вспышка, угол стола упал на пол, бздым.
– Нормально… – Пацан рот раскрыл от восхищения. – Камень режет…
– Да это не камень, это пластик, – сказал я.
– Камень-камень…
Пацан поднял обломок.
– Тяжёлый…
Парень взвесил край стола на ладони. Положил на скамейку.
Я начинал злиться. Вот зачем весь этот цирк? Ну, понятно, что настроение плохое, понятно, но зачем же столы ломать? Я вот держу себя в руках, между прочим, а у меня тоже нервы…
– А где такую штуку купить можно? – спросил пацан. – Ну, лазерный палец?
– Нигде, – ответил я. – Это пока только перспективные исследования, у нас отец в секретной лаборатории работает, взял прототип на испытание. Лазерный палец свободы называется…
Светка промолчала.
Из «Логана» просигналили ещё.
– Понятно. – Пацан вздохнул. – Ладно, мне пора.
Он протянул мне руку.
– Бывай, – я пожал. – Хорошо тебе доехать.
Светке он руку протягивать не стал, сказал только:
– До свидания.
Воспитанно и с уважением.
– Стрелять и бегать, – сказала Светка. – Стрелять и бегать, запомнил?
Пацан кивнул и побежал к машине.
– Ну и зачем?
Уехали.
– А, отстань.
– Может, пойдём погуляем? – предложил я. – Пока ты тут всё не спалила?
– Да всё нормально, не буду больше. Сходи за чаем ещё?
Я отправился в кафе за чаем.
На террасе скучали две официантки, я попросил ещё чаю, младшая официантка ополоснула чайник и стала заваривать. Со стороны дороги послышалось тарахтенье. Наглое, басовитое, тракторное, так бессовестно тарахтеть может только один наглый тип.
С шоссе съехал чёрный мотоцикл. Он переваливался по грунтовке медленно, обстоятельно, уверенно в себе.
Дождались.
Официантка уставилась на дорогу, так что кипяток в чайник перелила.
– Осторожно, – попросил я.
Но она даже и не заметила, крышечку закрыла, чайник мне вручила.
– Спасибо, – сварливо сказал я.
Вторая официантка тоже смотрела на улицу, ничего вокруг не замечая. Мотоциклист остановился напротив кафе, рыкнул мотором, выставил подножку. Официантки с ревностной неприязнью переглянулись.
Мотоциклист выбрался из седла, снял шлем. Официантки дружно вздохнули. Мотоциклист заметил меня, помахал рукой.
– Ты его знаешь? – спросила та, что пролила чай, молодая.
– Немного, – сказал я.
Мотоциклист потянулся, снял «черепаху», почесал бороду.
– Некит!!!
Светка выскочила сбоку, повисла на шее у мотоциклиста. Тот поймал Светку одной рукой, закинул на плечо, расхохотался. Затем подкинул и словил. Светка визжала.
– Некит? – Официантка печально улыбнулась.
– Никита, – пояснил я. – Могу познакомить, если хотите.
Официантки вздохнули. Синхронно. С несбыточной, я бы сказал, тоской.
– А он… – молоденькая усмехнулась. – Он кто?
– Некит-то? А, так… Клининговый бизнес.
– Клининговый…
Ладно, мне надоело всё это томление, я взял чайник и направился к Никите и Светке. Можно подумать, сто лет не виделись!
Никита уже поставил Светку на ноги и теперь отбивался от её наскоков. Светка старалась треснуть его кулаком, Никита уклонялся. Романтика.
– Привет, Марсик, – кивнул он мне. – Как дела?
– Привет, Никитос. Спасибо, живы. А я гляжу, ты новый понтовоз купил? А бабушка одобряет?
– Это же V-max! – Светка запрыгнула на мотоцикл. – Это же «Пианина»! Я тоже такой куплю!
– Бабушка и купила, – улыбнулся Никита. – На именины…
Бабушка на именины купила Нике пианину, щас прослежусь.
– А мне только через год можно! – Светка хлопнула по баку. – Слушай, Некит, поговори с нашим стариком, пусть он…
– Правила есть правила, – возразил Никита. – Извини…
– Чай стынет. – Я направился к беседке.
Никита и Светка за мной.
Никита сразу посмотрел на обугленное осиное гнездо, на обрезанный стол, усмехнулся. Не люблю я его. Не люблю. Понтовщик на понтовозе, борода, вихры, хайратник, официантки на всех заправках падают в обморок. Герой Грез. Уселся, вытянул ноги, положил на стол телефон. Светка сидела рядом, смотрела на Некита с восхищением. Сейчас стошнюсь.
– А отец где? – спросил Никита.
– Спит, – Светка указала лазерным пальцем в сторону машины. – Разбудить?
– Нет, не надо, пусть отдыхает. Как у вас прошло?
– Нормально, – ответил я. – Практически…
– Город выгорел, – ухмыльнулась Светка. – Пуфф!
Никита нахмурился.
– Нет, это не я, – помотала головой Светка. – Хотя мне и хотелось! Ты не представляешь, как руки чесались…
Светка почесала запястье.
– Они сами, – сказала она. – То есть сам. Короче, один всё-таки нашёлся.
Никита поглядел на меня.
– Один и ещё его сыновья, – уточнил я. – Трое. Выступили против.
– Понятно…
Всё ему всегда понятно.
Никита взял телефон, запустил диктофон, воспроизведение.
– …возможно введение карантинных мероприятий. Напоминаю, что сегодня ночью в Холмском районе произошёл массовый падёж крупного рогатого скота. Жертвами скоротечной эпизоотии стали полторы тысячи коров – почти все мясное стадо района. Отмечаются случаи гибели животных в фермерских хозяйствах и в частных подворьях…
– Ну да, он всё-таки пообедал, – ухмыльнулась Светка. – Бедные коровки.
Никита выключил телефон.
– Хорёк добрался до курятника, – сказала Светка. – И был голоден и зол. Так получилось…
