Мы поискали. Побродили по молодым осинкам, поцарапались молодыми рябинками, почувствовали себя глупо, остановились наконец. Я уже заблудился. Если бы меня сейчас попросили выйти к пеньковой больнице, я бы не смог. Хорошо, что у отца навигатор, а то смешно получилось бы – заблудились в рукой подать от пенькового техникума.
– Что дальше делать будем? – спросила Светка.
Вопрос.
Отец почесал подбородок навигатором и снова сверился с экраном.
– Не знаю, – честно признался он. – Не знаю. Координаты верные, здесь должна расти сосна.
Мы в очередной раз посмотрели на то место, где должна была произрастать сосна. А ведь и правда смешно. Тащиться триста километров, чтобы не увидеть сосну.
– Вот и верь путеводителям, – вздохнула Светка.
– Навигатор не работает, – предположил я. – Магнитная аномалия. Или карты неправильные.
– А может, этой сосны и нет вовсе? – предположила, в свою очередь, Светка.
– Как это?
– Так. Была, росла, самая большая, сгнила, спилили. Или бобры сожрали. Была сосна – нет сосны. А во всех этих Холмах всего три достопримечательности. Если вычеркнуть пеньку и сосну, то одна останется. Вот они и продолжают врать про сосну, чтобы туристов не отпугивать.
– Вполне себе версия, – согласился отец. – Ладно, пойдём в город, искать ночлег.
Версия не вполне себе, подумал я. Если бы тут произрастала мегасосна, то к ней наверняка тропинку протоптали бы, а тут совсем никакой. И явно не было никогда, ну, сто лет назад, может.
Отец определил направление, и мы двинулись сквозь заросли. Я был уже вовсе не рад, что мы отправились искать сосну, глупое занятие, ну сосна, ну и что? Лес глухой и закоряженный, между осинками проросли жёсткие ёлки, отчего видимость окончательно пропала, я видел только спину Светки и слышал за собой шаги отца. Иногда он велел идти направо, потом налево, мы поворачивали.
– Стоп!
Отец остановился и снова уставился в экран.
– Мы уже триста метров как вышли, – сказал он. – Сейчас мы должны стоять у нашей машины…
– Да? – Светка демонстративно огляделась. – Что-то я её не вижу. Машина, ты где?
– Такого не может быть, – сказал отец. – Навигаторы не врут.
– Я же говорил, здесь магнитная аномалия.
– Да нет, скорее программа глючит. Попробую перезагрузиться.
Отец стал перезагружать навигатор. Смешно, заблудились на ровном месте втроём вокруг самой гигантской в мире сосны. Хотя так всегда и бывает.
Навигатор не перезагрузился. Отец выругался и с размаху ахнул прибор о ближайшее дерево. Обычно наш папенька предпочитает противоударные и влагостойкие аппараты, но против удара с размаху об осину никакой гаджет не выдержит. Навигатор разлетелся в брызги.
– Прекрасно, – сказала Светка. – Теперь нам вообще не выйти. Нельзя, что ли, нервы придерживать?
– Попробуй в своём планшете посмотреть, – попросил отец у Светки.
– А он в машине.
– Ты что, его в машине оставила?
– А что, мне его с собой таскать? – огрызнулась Светка. – Я что, лошадь?
– А что, он такой тяжёлый?! – вспылил отец.
– Здрасьте! – Светка хлопнула в ладоши. – Ты завёл нас в лес, разбил навигатор, а теперь меня во всём обвиняешь?!
– Да хватит… – попытался я.
Попытался, не получилось.
– Конечно! – рявкнул отец. – У тебя всегда я виноват! Что бы ни случилось, я всегда виноват!
– А кто?! – заорала в ответ Светка. – Кто ещё?! Всё ведь из-за тебя случилось! Из-за тебя!
Ладно. Я шагнул в сторону и почти сразу потерял из вида и отца и Светку, хотя и слышал их через ёлки и осинки. Они ругались. Хорошо так ругались, душевно, громко, пусть.
Я выбрал поваленное дерево и присел. Хотелось подумать, хотелось прислушаться, наверное, уже пора прислушаться. Но мыслей не было.
У меня в последнее время с мыслями тяжело, наверное, от дорог. Мы слишком много ездили, не знаю, сколько тысяч километров, от тряски и мельтешения за окном я перестал думать. Стал замечать, что никаких сложных движений у меня в мозге не происходило, я стал воспринимать действительность примитивно, в простоте. Голод – еда, жажда – вода, усталость – сон, тупые реакции.
Возможно, это и не случайно, возможно, отец этого и добивался – чтобы мы со Светкой поменьше думали, время ведь такое – думать надо меньше…
Что-то там наверху случилось, небеса сдвинулись, и вдруг через серую унылую вату проявилось солнце. И стало как-то веселее, потому что солнце сразу проникло всюду, под каждую ветку, под каждый лист и под каждую иголку, воздух вспыхнул радугами и водным туманом, и да, я запнулся.
Думаю, что за корень.
Или упавшую ветку.
Или в нору попал, лес, ничего не поделаешь, это же лес, тут везде корни, норы и ветки, люди запинаются за них и падают. Я тоже завалился как дурак, неловко ещё в придачу, едва мизинец не вывихнул на левой руке.
Вот так, упал, зашипел от боли, рукой затряс и увидел. Возле сосны, той, что справа. На высоте примерно полутора метров от мха перекатывалось в воздухе прозрачное облачко пара размером, наверное, с апельсин. Солнечный луч попал в него, и на секунду оно засияло ярко-розовым и тут же исчезло, точно и не было его вовсе. Да уж, удивительные штуки выкидывает солнце в летнем лесу. Солнце, водный пар, дыхание деревьев. Или устал это я, или от боли в мизинце…
Мизинец распух посередине и косил в сторону, я ухватил его покрепче и дёрнул. Палец с хрустом встал на место, я скрипнул зубами. Солнце пропало.
– Светлана, прекрати!
Моя сестра и мой отец продолжали ругаться.
– Я тебя прошу, прекрати! Светлана!
Отец уже завопил. У моего отца есть несколько степеней бешенства: в первой он хрустит пальцами, во второй кричит и бьёт кулаком по столу, в третьей орёт и белеет от злости, в финальной и четвёртой – вопит и брызжет слюной. Вот сейчас он как раз вопил и брызгал.
Я продрался через кусты на шум и увидел.
Отец и Светлана стояли друг напротив друга.
– Светлана, – отец выдохнул и попытался взять себя в руки. – Светлана, прекрати этот психоз. Сейчас не время и не место для нервов…
– Да отвали ты! – ответила Светка. – Отвали!
Я услышал в голосе Светки истерику. Пора, значит. Отец вопит – тоже пора, значит. Пора показаться.
– Доченька…
– Ненавижу тебя! – завизжала Светка. – Ненавижу! Это ты виноват! Ты!
– Светлана! – уже примирительно сказал отец. – Не надо так…
– Ты виноват! – свирепо повторила Светка. – Ты виноват в том, что случилось с мамой!
