Я кивнул, зачем мне запивать? Хозяин запустил время, стрелка защёлкала.
Я взял печенье. Основная хитрость здесь в том, что тебе предлагают съесть два печенья, а вся слюна и время заканчиваются на первом, на второе возможностей уже не хватает. Я учёл это. Кусать печенье не стал, поступил по-другому – быстро разломал печенюшки на несколько частей, раскрошил и запихал в рот. Всё оказалось как я и предполагал – печенье было жёстким, сухим и солёным, я начал жевать быстро-быстро, не забывая представлять себе лимон и наполняя рот слюной.
Я справился за сорок шесть секунд. Улыбнулся и показал язык. Хозяин игры поморщился и выплатил мне две тысячи.
– Неплохо, – сказала Светка. – Ещё раз сыграешь?
Хозяин игры поморщился.
– Пожалуй, – улыбнулся я. – Сейчас кваску выпью и вернусь.
Хозяин игры поморщился сильнее, а мы отправились дальше. Я на самом деле купил кваса и пил теперь маленькими глотками, смывая соль.
– Как печенье? – спросила Светка.
– Солоновато. – Я убрал деньги в карман. – Зато две тысячи.
– Ну-ну. Слушай, а я тоже хочу поиграть. Печенье я, конечно, съесть не смогу, зато вобью гвоздь.
– Не вобьёшь.
– У меня твёрдая рука, ты же знаешь.
Светка продемонстрировала мне кулак.
– Насколько я знаю, нужно вбивать гвоздь как можно резче – тогда он не согнётся.
– Можешь вбивать как угодно, быстро, медленно, всё равно как. Гвоздь закалён, а в середине, наоборот, отпущен. Так что он согнётся при любом ударе – вот и весь секрет.
– Это точно? – разочарованно спросила Светка.
– Попробуй. Но лучше воды выпей два литра.
Светка зевнула.
– А, лень.
Обошли площадь и приблизились к реке. Тут уже понаставили скамеек и теперь жарили шашлыки с видом на строящийся мост. Мы сели, немного понюхали. Странно, но запах жареного мяса мне не понравился, как и Светке. Наверное, от больничной еды. Мы слишком быстро и слишком привыкли к этой здешней вегетарианской пище, и теперь запах мяса аппетита не вызывает.
– Что-то он мне напоминает, – Светка указала на мост. – Будто я это уже когда-то видела… Тебе не напоминает?
– Ну так, – поморщился я. – Что-то из детства. «Что ты, мой чёрный конь, споткнулся, отчего, чёрный ворон, на плече встрепенулся, на кого, чёрный пёс, ощетинился…» Мама любила сказки почитать.
– Точно, – с удовольствием кивнула Светка. – Река Смородина. Вот как сейчас помню… «Крикнул Иван – Коровий сын, не спеши, чудище поганое…»
– Иван Крестьянский сын, – поправил я. – С Коровьим сыном там по-другому…
– Хорошая у тебя память, Марсик, – позавидовала Светка. – А я все эти Смородины как-то подзабываю. Чем там дело закончилось?
– Посрубал он чудищам головы и спрятал под Калинов мост, – сказал я.
– Вот в этом и ошибка, – заявила Светка. – Чудам-юдам головы посносил, а мост не разрушил. А что мешало ему его взять да и сжечь?
Да уж. А я, честно говоря, не задумывался над такими тонкостями.
– Мост остался. В этом вся проблема. Что-то туристов тут нет.
– Что?
– Туристов нет, – шепнула мне Светка. – На такие праздники всегда туристов наезжает, однако, а здесь что-то не видно. Одни местные толкутся. Как ты считаешь?
Я оглядел площадь и увидел, что Светка права – туристов не было. Местных от туристов ведь всегда можно отличить, туристы все делают вид, что им действительно интересно, а местные хотят купить пирожков и выпить компота.
На площади никто вида не делал.
– Приезжих нет, – согласился я.
– Что странно, – Светка нахмурилась. – Приезжих нет, а люди сувениры покупают. Зачем?
– Себе.
– Не смеши. Сувениры – это для столичных лохов, местные таким не балуются. Слушай, Марсик, а может, мне всё-таки забить гвоздь?
– Да забей. А я печенья съем ещё.
Мы вернулись на площадь, к ряду, где проводились конкурсы. Светка вытребовала у меня пятьсот рублей и направилась к верстаку, на котором забивали гвозди, я наблюдал со стороны.
Светка заплатила за три игры. Размяла руки. Взвесила молоток.
Первый гвоздь Светка забила с первого удара.
Я стал смотреть внимательнее.
Ситуация повторилась ещё два раза, бамц, бамц – и хозяин выдал Светке шесть тысяч. При этом он улыбнулся так довольно, словно он не проиграл, а выиграл.
Снова странно, подумал я. Я в «забей гвоздь» раза три играл и ни разу выиграть не мог, гвозди гнулись. А у Светки не гнулись. Она выиграла шесть тысяч и с довольным видом вернулась ко мне.
– Я же говорила, – подмигнула Светка. – Рука тверда и непоколебима. А ты что стоишь? Иди поедай печенье.
– Я что-то передумал, – ответил я. – В горле першит. Поберегу здоровье. И вообще – нравится мне этот городок. По центральной площади слоняются несовершеннолетние граждане, играют в игры на деньги…
– И выигрывают, – уточнила Светка.
– Несовершеннолетние находятся безо всякого присмотра взрослых, – сказал я. – Что никогда до добра не доводит. А если я сейчас пойду и куплю портвейна?
– Не будем усложнять, – предостерегла меня Светка.
– Не, но тебе это не кажется… необычным?
– Это Россия, – ответила Светка. – У нас такое повсеместно. А потом, нам с тобой явно везёт, сегодня наш день, надо это использовать.
– Наш день… – покривился я. – Который день наш день.
– Внимание! Внимание! – провозгласила Юлия Владимировна с помоста. – Через пять минут в рамках нашего ежегодного фестиваля «В чашу» состоится ежегодное областное соревнование по метанию топора!
Светка поперхнулась. И я поперхнулся, чего уж. День Топора ж.
– Ты, случайно, топор не метаешь? – спросила Светка.
– Не, топор не метаю. Если что, могу молнию, но тут не в молниях же соревнуются.
– Начинаем состязание! Проходим в центр площади! Занимаем места! Проходим!
Метание топора – интересное занятие, стоило взглянуть.
Мы со Светкой направились в центр. Там уже поставили пятиярусные дощатые трибуны, между которых выгородили длинное пространство, примерно как для стрельбы из лука. Только это пространство ограничивалось высокой сеткой, вроде той, которой огораживают на стадионах секторы для метания молота.
Метателей было много, человек десять, они ходили вдоль решёток, как гладиаторы, разминались и периодически испускали победное рычание. Зрители приветствовали их восторженно.
Мы со Светкой забрались на трибуну, на самый верх, чтобы было лучше видно. Ведущий, седой дядька, протяжно завопил в микрофон, и соревнование началось.
