– Не, у нас что-то дичь не заводится. Бобров как-то пробовали завозить, но они передохли. Не знаю почему.
– И птицы у вас дохнут, – напомнил я.
– Птицы? Да, и птицы дохнут, – согласился продавец. – Некоторые учёные считают, что здесь у нас аномальная зона.
– Это как? – спросил я. – Это когда тарелки летают? И эти? Серые господа с Арктура?
Продавец похихикал.
– Нет, мышьяка в почве вроде как много. И в некоторых местах он концентрируется и испаряется. Животные уходят, а птицы могут попасть в облако и передохнуть. Такие вот дела.
– Что же вы тут живете-то? – спросил я. – Если мышьяк кругом?
– Привыкли, – пожал плечами продавец. – Да и куда отсюда уедешь?
Продавец вздохнул. За его головой в пыльном стекле рассыпался утренний луч, погиб солнечный зайчик, и на его месте осталась розовая расплывчатая клякса, прозрачная малиновая медуза, пронизанная сеткой пульсирующих сосудов.
– Спасибо ещё раз, – сказала Светка. – Вы нам всё очень хорошо объяснили.
Медуза в стекле растаяла.
Мы вышли на улицу. Я оглянулся. Никакого блика на стекле не было, только мелкая древесная мучнель, оставшаяся от Дня Топора. И солнца не было, над молчащими Холмами повисла низкая облачность.
Светка мяла мишку и не знала, куда его пристроить.
– Могу поспорить, что и в книжном карты кончились, – сказала она. – А библиотека закрыта на дезинсекцию.
– Да уж. В рыболовном магазине нет ни блёсен, ни удочек, ни катушек, ни разноцветных опарышей, обычное дело. Ничего удивительного.
– Действительно, ничего. Можно попробовать без карты. Хотя…
Если идти вдоль дороги, то поймают. Если идти через лес… Чтобы пройти через лес, надо уметь через него ходить. Иначе никакая карта не поможет, лес сопли не понимает. Такие, как мы, городские жители, должны заблудиться и раскиснуть через сутки. Сбиться с направления, зацепиться за лесные километры, выпиться комарами, сгинуть. Нет, через лес только в самом крайнем случае.
– Есть идея, – сказал я.
– Какая?
Я достал из кармана сто рублей, вручил Светке.
– Зачем? – удивилась она.
– Купи две бутылки лимонада и коржиков каких, – велел я. – Потом иди на скамеечку на другой стороне площади и жди меня.
Светка не стала спорить, хмыкнула только и отправилась в «Продукты». А я обежал площадь справа, свернул в Аптечный переулок и заглянул в магазин «Мототехника». Раньше здесь явно размещался гараж, на стенах сохранились масляные кляксы, пахло бензином, железом и резиной, в дальнем углу возвышался стеллаж с запчастями. От стены до стены в три ряда стояли мопеды, скутеры, скутеретты и велосипеды разных цветов и размеров, я заметил даже велосипед с электродвигателем. Возле новенького мотоцикла «Минск» возился с ключами усатый мужик, увлечённо совершая предпродажные манипуляции, меня не заметил.
Я кашлянул.
– Тебе чего? – не отрываясь, спросил он.
– Мопед хочу купить, – ответил я.
Обернулся.
– А лет тебе сколько?
Так и знал.
– Шестнадцать, – соврал я.
Сейчас паспорт потребует.
– Ага, – не стал настаивать механик. – Я в шестнадцать уже на «Урале» свистел, понятно, чего там.
– Мне «Урал» не нужен, мне попроще. Мопедку какую китайскую за три рубля…
– Можно и за три, – механик вытер руки. – Только это… Сколько там тебе? Шестнадцать? Через два года прибегай.
– Сейчас надо, – вздохнул я.
– Никак, – механик вернулся. – Ты не можешь совершать крупных покупок до восемнадцати лет. Я тебе даже велик продать не могу. Золотник могу, подшипник могу, тосол. Тебе не нужен тосол?
– Не…
– Жаль.
Мужик вернулся к «Минску», а я остался стоять, разглядывая технику. Через минуту мужик обернулся.
– Еще не ушёл? – спросил он.
– Мопедка очень нужна, – сказал я.
– Уговорил, – мужик улыбнулся и снова отстал от «Минска». – Есть одна штука, если хочешь, покажу.
Он направился на задний двор, я пожал плечами и пошёл за ним.
На заднем дворе под навесом стояло ещё штук двадцать всякой мототехники, но не новенькой, а уже заслуженной, видавшей дорожные виды, подержанной и покатанной. Питбайки в основном. Механик впрыгнул в это железо, как пастух в овечью отару, схватил за шкуру подвернувшегося барана и выволок его покупателю, то есть мне.
Красный, немного ржавый, но покрышки новенькие.
– Могу продать как частное лицо частному лицу, – механик хлопнул мопед по баку. – «Пилот»! Из первой партии, её делали на том же конвейере, что и автоматы Калашникова. Ему сносу нет! Всего двадцать тысяч.
Я поморщился.
– Это не дорого, – тут же заверил продавец. – Это очень не дорого. Поршневая сто десять, двухтактный, мотик из-под себя рвёт! Бак увеличенного размера!
Он начал дальше рассказывать про необыкновенные достоинства мопеда, про скорость и прочие показатели, а я аккуратно доставал из внутреннего потайного кармана деньги. Если честно, я думал, что будет дороже. И вообще ничего не получится.
– У меня только пятнадцать, – я достал деньги.
– Пятнадцать… – поморщился механик. – Там покрышки совсем новые и в амортизаторах масло поменяно…
Я шагнул к выходу.
– Ладно! – согласился продавец. – Ладно, согласен. Забирай. Жадность – грех.
Механик подкатил мне мопед.
– Бак залит, – механик похлопал по баку. – Колёса накачаны. Документы в левом бардачке. Садись – и катись.
Я отдал деньги, забрал мопед.
– Шлем не нужен? – спросил продавец. – Могу бесплатно дать строительную каску, у меня тут завалялись.
От каски я отказался.
Продавец не соврал – мопед оказался шустреньким. И с первого толчка запустился, и колесом задним рвал. Я быстренько вырулил из переулка и отыскал Светку, она послушно ждала меня на скамейке с газировкой и пакетом с пирожками. Жевала булку и делала воскресный вид, хотя сегодня было не воскресенье, сегодня… Что-то я забыл, который день.
Я не спеша объехал площадь и убедился, что за нами наблюдают. В окна, из машин, прогуливаясь по тротуару. Смотрят. На нас смотрели. Это не была моя паранойя, наблюдали. Каждую минуту нашего пребывания в Холмах за нами наблюдали, теперь я в этом не сомневался. Никто и все сразу. Весь город. Неприятное ощущение, точно ты мышь, угодившая на дно глубокой стеклянной миски, а сверху через края на тебя смотрят давно не обедавшие куницы. И скрип когтей по стеклу.
Да, попугайчик в клетке. Только хозяин вовремя не вернётся.
