– В каком это смысле промолчать?! – сощурилась Светка.
– В смысле заткнуться! Заткнуться! Заткнуться! Замолчать!
Скандал посреди леса – это очень по-нашему.
– Замолчать! – повторил я.
Светка скрежетнула зубами.
– Если бы ты побольше молчала, с мамой всё было бы…
Я не успел ещё договорить, как Светка влепила мне пощёчину. И немедленно кинулась на меня с распростёртыми ногтями, я отскочил в сторону, Светка запнулась и упала во мхи. И тут же вскочила и понеслась прочь в бешенстве и захлёбываясь слезами. Я отпустил её немного, а потом поспешил следом.
Надолго Светки не хватило. Она некоторое время бежала, вовсю делая вид, что собирается от меня оторваться, но потом благополучно упала. Я остановился и подошёл к ней. Светка лежала на спине, засунув руки в карманы, со вполне умиротворённым выражением на лице.
– Пить охота, – сказала она.
Я сел рядом.
– Полегчало?
– Немного, – Светка зевнула. – Воды надо всё-таки раздобыть.
– Раздобудем, – пообещал я.
– Ещё странное, – сказала Светка.
– Чего же страннее? Страннее уже некуда.
Светка села.
– Каждый год в лесу пропадает около трёх тысяч человек, – сказала она. – И их никто никогда больше не находит. Они уходят за земляникой в лес рядом с дачей – и всё.
– Это вдохновляет. А пенсионер построил голема…
– Не весело, – помотала головой Светка. – Когда ты сидишь в машине и рядом отец – весело. А так не весело.
– Ты хотела о странном.
– Ах да, о странном. Есть не хочется, вот что странно. Мне совершенно не хочется есть. А тебе?
Я вдруг понял, что и мне тоже. Вчера мы перекусили пирожками, ладно, а сегодня… Сегодня мы гуляем по лесу полдня и должны бы уже нагулять немалый аппетит. Но не нагуляли.
– Странное путешествие через странный лес. Странные чувства. Почему тут нет никаких животных?
– Продавец в магазине говорил, что тут мышьяк собирается, вот животные и уходят…
– Ерунда, – помотала головой Светка. – При чём здесь мышьяк? Я вообще никогда про такое не слышала, нет, мышьяк тут ни при чём. Нет, такое может быть только в одном случае. Если рядом есть суперхищник…
– Тираннозавр, – перебил я.
– Не, тираннозавр – это так, ерунда. Тираннозавры не хищники были, а падальщики. Охотиться с их весом опасно. Суперхищник – это тот, кто выбивает вокруг себя всё живое, от мышей до мамонтов.
– Человек?
– Человек тоже… Здесь что-то другое… Животные отсюда ушли… Они собрались – и ушли… или живьём сгнили, как та собака.
– Может, это из-за спорыньи? – предположил я. – Помнишь, когда мы только приехали? Когда поле жгли? Мы катили по дороге, а через неё всякая живизна перебегала. А что, если они не от пожара спасались, а от спорыньи? Что, если весь этот край захвачен спорыньей?
– Пойдём, – Светка поднялась. – Надо найти воду.
Я с ней был согласен, вода потребуется, без воды засохнем. Но день был не жаркий, поэтому жажда особо не мучила, и я предложил искать воду по пути.
Мы шагали по лесу, искали ручей. Или низину. Или болото на крайний случай. Продвигались к югу. Во всяком случае, я думал, что к югу. Потому что определить направление у меня не получилось. Отец учил: заблудился в лесу – иди на юг. Чем южнее, тем больше рек и поселений, обязательно на что-нибудь да наткнёшься. На юг, ни в коем случае не на север. Осталось только найти, где этот юг. Солнца нет, звёзд ночью не видно, да и не умею я по звёздам, мох на дереве чушь, иголку…
Я вспомнил про иголку.
– Эй, Свет, у тебя булавка есть? – спросил я.
– Есть. Тебе большую или маленькую?
– Давай маленькую.
Светка сняла с пояса булавку, передала мне.
– Зачем?
– Если обломать иголку, положить её на сухой лист, а этот лист поместить в воду, то игла повернётся с севера на юг…
– В воду, – Светка кивнула. – Это ты хорошо придумал. Опустить в воду.
Светка рассмеялась.
– Я найду воду, – сказал я. – Если есть лес, есть и вода.
– Ну-ну.
Мы пошагали дальше.
Лес тянулся, красивый и однообразный, но такой лес мне нравился гораздо больше тёмного и сорного глухолесья хотя бы тем, что здесь было гораздо меньше мест для устройства засады. Сучья трещали под ногами, ломался мох, мы шагали вперёд. Местность была действительно необычная – ровная, точно мы перемещались по широкой тарелке. Ни низин, ни подъёмов, однообразно и одинаково. Держать направление получалось с трудом. Мозг начал устраивать запинки – стоило во время определения направления отвлечься на секунду или хотя бы моргнуть, и я терял намеченное дерево, а значит, и стрелку, по которой следовало двигаться. Иногда это случалось во время движения. Скоро я понял, что удержать выбранное направление я не в состоянии. Мы шли непонятно куда, возможно, ходили по кругу. Светке про это я не говорил.
Скорость снизилась. Видимо, начал сказываться недостаток воды, голова работала медленно. И ныла. Тупая боль поднималась от шеи и лезла к темени.
Светка выглядела всё хуже. Расчёсанная рука распухла и покраснела. Я оторвал от подола своей футболки ленту и сделал Светке шейную перевязь, чтобы рука болталась повыше и не так опухала.
– Дергает руку, – Светка подула на пальцы. – Наверное, что-то попало всё-таки…
Я промолчал.
– Вообще-то похоже на заражение крови, – вздохнула Светка. – Если это заражение, то нужны антибиотики.
Я молчал.
– Похоже, он увёл воду, – сказала Светка.
– Кто?
– Не знаю… Тот, кто шептал…
– Хватит, – попросил я. – И так ночью чёрт-те что творилось, а тут ты ещё…
– Нет, просто всё это как-то очень удачно, один к одному…
Светка тащилась за мной еле-еле, то и дело отставала и останавливалась, и я тоже останавливался, дожидаясь её. Нужна вода.
– Что-то мне холодно, – сказала Светка.
Я снял куртку, Светка надела. Но в куртке она смогла пройти совсем немного, уже через сто метров куртка показалась ей тяжела, и она её сбросила.
– Слушай, Марс, у меня идея, – сказала Светка неожиданно громко. – Мне кажется, мы попали в препакостнейшую ситуацию. Мне всё хуже и хуже…
Светка потрогала себя за голову, потом за руку.
– И я устала.
Она остановилась. Я вернулся к ней. Глаза мутные, и уже с желтизной. Выглядит скверно.
– Так вот, у меня идея, – сказала Светка негромко. – Я сяду тут и посижу, а ты пока пойдёшь воду поищешь.
