Хижина.
Мы сделали круг и снова вышли к хижине.
Светка стала опускаться на мох, я схватил её за руку и удержал, хотя это и было тяжело.
– Он победил, – сказала Светка. – Он добился… Я не хочу его шёпот больше слышать, не хочу, это хуже всего…
– Не хочешь – не слушай! – почти крикнул я. – Не слушай!
– Я не могу! – тоже почти заорала Светка. – Он шепчет!
Шепчет.
Я сжал её руку покрепче и поволок. Прочь. То ли от страха, то ли от злости, но шагал я быстро, жёг последние силы. Светка не особо сопротивлялась, бормотала что-то безумное, смеялась и хрипела, я тащил её и тащил. Лес сопротивлялся, я только сейчас это почувствовал. Он пытался удержать нас, подсовывая под шаги неудобные корни и ямки, цепляясь сухими стеблями травы, сбивая направление. Продвигаться стало уже невыносимо тяжело, и внутри у меня болело всё, точно я пытался протиснуться через мясорубку.
Светка, кажется, чувствовала что-то подобное. Она стала точно тряпичной, а лицо приобрело безвольное кукольное выражение.
А потом Светка сказала:
– Хватит.
И остановилась.
– Что «хватит»? – не понял я. – Нельзя стоять, надо…
– Хватит. Я сдаюсь. Всё. Сдаюсь.
Она снова попыталась сесть, но я удержал.
– Не говори ерунды. Мы будем идти…
– Я сдаюсь, – Светка выплюнула пуговицу. – Я сдаюсь, ты слышишь?
Она огляделась, и я догадался, что она говорит не со мной.
– Я сдаюсь! – повторила Светка уже громче. – Сдаюсь! Ты слышишь меня, сволочь?!
Я попытался хлопнуть Светку по щеке. Хорошая оплеуха, иногда она может привести человека во вменяемое состояние. Но я промазал. Или… я натолкнулся на что-то прозрачное и округлое, оно отбросило меня в сторону, я упал в траву и…
Не смог подняться. В голове закружилось, а в глазах потемнело, мир сплющился и свалился в красную точку. За секунду до того, как потерять сознание, я увидел его. Красный мазок кисти, растворившийся в воздухе.
Это не было потерей сознания, это был сон, пронёсшийся надо мной, как пуля. Смешной такой, уютный. Я давно заметил, что красивые и уютные сны часто случаются в крайне неприятных обстоятельствах, когда жить почти невозможно. Так бывает.
Мне приснилась моя сверхчерепаха, она плыла через космос, и на её спине раскинулся населённый разумными тушканчиками-лилипутами город. В городе этом было всё, что положено настоящему городу, – стены, башни, высотные дома, стадионы, пруд и река. Черепаху сквозь чёрное пространство догоняла стая голодных кошек разных мастей и когтистости, которые тоже могли путешествовать через бездну. И в городе готовились к обороне, чистили пушки и растягивали антикошачьи сети.
Проснулся, так и не досмотрел про космический город.
Первое, что я увидел, – была зелень. Белое и серое и серо-белое кончилось, и теперь вокруг была нормальная зелень. Лес, похожий на лес. Деревья – обычные сосны, трава зелёная, и мох зелёный, и какие-то кусты вокруг меня, отчего-то я подумал, что это орешник. Небо синее. И вообще всё нормальное, и воздух другой, свежий и…
Здесь, в этом лесу, обязательно должна быть вода.
Из кустов раздался протестующий писк, я узнал Светку и поспешил к ней.
Это был Столетов, чемпион по метанию топора. Он держал Светку за руки и глупо ухмылялся. Светка ворочалась, стараясь вырваться, но сделать это не удавалось, лапищи у Столетова были могучие. Сейчас особенно видно, что Столетов – это придаток к своим рукам, к предплечьям, к бицепсам и трицепсам, Светка барахталась в этих руках, и вырваться у неё шансов никаких.
Я кинулся на помощь, прикидывая, что можно противопоставить мастеру топориных дел. Но вступать в схватку не пришлось; кусты расступились, и из них показался Лисин.
Люди.
Светка дёрнулась.
– Да что ты её схватил?! – рявкнул Лисин. – А ну, отпусти немедленно!
Столетов тут же разжал руки.
Светка упала в кусты.
– Идиот! – рявкнул Лисин. – Перепугал ребёнка! Головой думать надо!
– Да я не хотел… – пробормотал Столетов.
Он отошёл в сторону и замер, как гоблин, не зная, куда девать свои лапищи.
Лисин подбежал к Светке, пощупал пульс на шее. Я приблизился. Светка открыла глаза.
– Всё в порядке? – спросил Лисин. – С тобой всё в порядке?!
– Частично, – ответила Светка.
Лисин усмехнулся.
– Значит, всё в порядке. – Он улыбнулся. – Если ты шутишь, то, значит, всё хорошо. Что с рукой?
– Царапина, – улыбнулась Светка.
– У неё заражение, – объяснил я. – У неё явное заражение.
– Заражение… посмотрим… Сам как? Жив? Руки-ноги? – спросил у меня Лисин.
– Немного, – ответил я. – Голова болит…
– Немного лучше, чем нет, – сказал Лисин.
Я подумал, что первый раз вижу его трезвым. А он меня, кажется, не узнаёт. Ну да, тогда в подвале он был сильно негоразд. И на улице тоже. А теперь – наоборот, бодренький.
Лисин снял с пояса пузатую алюминиевую фляжку, свинтил колпачок, напоил Светку.
– Это лимонад! – удивилась Светка. – И холодный…
– Термофляга, – объяснил Лисин. – Лимонад здесь лучше, сразу и вода, и сахар, и витамины.
– Сейчас взбодрюсь. – Светка отхлебнула ещё и протянула фляжку мне.
Действительно, холодный и сладкий.
– Надо отсюда бы это… – сказал вдруг Столетов. – Может, уходить пора?
И я увидел. Как здоровенный Столетов, с тридцати метров кладущий топор в двухдюймовую жердь и состоящий больше чем наполовину из мышц рук, боится. И что помимо финского топора в оранжевом чехле у него на поясе болтается кобура с обрезом двустволки, но он всё равно боится.
– Я видела его, – сказала Светка. – Красноглазый старик…
Лисин обернулся на меня.
– Бред, – объяснил я. – У неё, кажется, заражение крови. Она ещё про космических тушканчиков рассказывает. Вы знали, что люди произошли от космических тушканчиков?
– Нет.
Лисин приложил ладонь Светке ко лбу.
– Заражение, да, вполне может… Ничего, с заражением мы кое-как разберёмся. С космическими тушканчиками тоже, у меня есть отличное против них средство…
– От них нет никакого средства, – заверила Светка. – Они непобедимы. Как и красноглазый старик.
– Бред, – повторил я. – Это обезвоживание. Когда у человека обезвоживание, ему чудится разное. Она мне про тушканчиков два дня рассказывала. И про всемирную кошачью мафию.
– Бывает, – сказал Лисин.
