Единственный по-настоящему эффективный прием против такого рода публики — взять кого-то из аферистов с поличным. И тогда сотрудники ОБХСС решили устроить внезапную проверку Клинской и Дмитровской площадок на предмет недостачи металлолома. Как и следовало ожидать, лома на обеих площадках оказалось гораздо меньше, чем числилось по документам. А это уже серьезный «прокол», за которым обычно следовало возбуждение уголовного дела. По факту недостачи было задержано несколько работников Клинской и Дмитровской площадок, а также заготовительных организаций. Под давлением улик те сознались в совершении преступлений и охотно выдали всех сообщников, в том числе слили компромат на Отришко и Коробочкина.
Постепенно стал вырисовываться и масштаб махинаций. Например, на одной только Клинской площадке за два года было оформлено липовых приемо-сдаточных актов на 300 тонн черного металла. Как показал на допросе один из работников площадки — Серов, за четыре месяца лично он отметил в документах два десятка подставных лиц, которые якобы сдали лом, и оформил фиктивные документы на сто тонн металлического лома. По этим липовым справочкам Серов получил 30 тысяч рублей наличными, половину из которых передал своему непосредственному начальнику Отришко.
Коробочкин и Отришко были немедленно взяты под стражу. Во время обыска у мошенников было изъято денег и ценностей на общую сумму 200 тысяч рублей. Эти средства пошли в счет возмещения ущерба, нанесенного аферистами советскому государству.
А тем временем оперативники, распутывавшие аферы с цветными металлами, внимательно присматривались к Щер-бинскому заводу первичной обработки металлолома. Многочисленные данные, поступавшие сыщикам, свидетельствовали о том, что «мозг» преступного сообщества находится именно там. Скорее всего, некоторые начальники цехов, не без ведома руководства предприятия, оперировали фиктивными приемо-сдаточными актами и бестоварными квитанциями, зарабатывая на этих махинациях немалые суммы. Косвенно предположения сыщиков подтверждал тот факт, что все работники завода, взятые оперативниками на заметку, жили явно не на трудовые доходы.
Чтобы это доказать, сотрудники ОБХСС установили возле Щербинского завода круглосуточное наблюдение. Как всегда, неоценимую помощь оперативникам оказали комсомольцы-добровольцы. Каждый въезжавший на территорию предприятия автомобиль оперативники тщательно фиксировали: записывали номера и марки машин, отмечали, каким именно ломом они были загружены — промышленным или бытовым. А затем полученные данные сравнивали с официальной заводской отчетностью. Сплошь и рядом были выявлены несоответствия: то номер машины указан не тот, то количество лома, то его происхождение. Суть всех этих махинаций вполне понятна: увеличить на бумаге объемы поступающего на переработку сырья, а самое главное — выдать промышленный лом, который стоил дешевле, за бытовой.
Подобного рода приписки были крайне выгодны заготовителям металлолома, которые сотрудничали со Щербинским заводом. Ведь за каждую тонну лома они получали немалые деньги. Махинации были выгодны и работникам завода: за каждый приписанный в акте приемки килограмм заготовители платили по рублю. Один только начальник цеха Жданов за несколько месяцев работы умудрился приписать в приемо-сдаточных актах более сотни тонн бытового металлолома, за что получил в общей сложности свыше 30 тысяч рублей. Некоторая часть этих денег попала в карманы вышестоящего заводского начальства — чтобы помалкивало и не вмешивалось в повседневную хозяйственную деятельность.
Неудивительно, что с таким «хозяйствованием» Щер-бинский завод постоянно испытывал острую недостачу сырья. Ее пытались скрыть, передавая часть металла для переработки на другие предприятия. Разумеется, проворачивая эти сделки, руководство Щербинского завода значительно завышало на бумаге объемы переданного сырья. Однако и это не спасло завод от серьезной недостачи. В результате проведенной сотрудниками ОБХСС ревизии оказалось, что на предприятии не хватает как минимум тысячи тонн цветного металлолома на общую сумму два миллиона рублей.
Брак по расчету
Осенью 1967 года, когда вся страна готовилась отметить 50-летие Великого Октября, в Управление БХСС ГУВД Московской области поступило заявление от неизвестного гражданина, или, как выражались в те годы, сигнал. В заявлении автор писал о том, что заведующий складом промышленных товаров Управления торговли Мособлисполкома товарищ Вошила живет явно не на свою трудовую зарплату, и просил компетентные органы присмотреться к этому персонажу.
Поначалу анонимке не придали особого значения, тем более что подобных сигналов в те годы в органы БХСС поступало немало. Но проверить изложенную в заявлении информацию все-таки решили. Заняться этим делом поручили молодому оперативнику, только что пришедшему на службу в Управление БХСС. Дескать, вот тебе, молодой товарищ, первое серьезное дело, разберись и доложи, а заодно наберись профессионального опыта — пригодится. Тогда никто и подумать не мог, что проверка обычной анонимки выведет сыщиков на целую шайку мошенников, орудовавших в торговой сети и на промышленных предприятиях Москвы и Подмосковья.
Даже беглая проверка показала, что завскладом Вошила действительно в деньгах не стесняется: регулярно просаживает крупные суммы в московских ресторанах, каждый год ездит поправлять здоровье в лучших санаториях страны. А недавно приобрел для своей сожительницы кооперативную квартиру и роскошно ее обставил. Понятно, что Вошила замешан в каких-то махинациях. Однако банальные хищения готовой продукции со склада оперативники сразу отмели: проверка документации показала, что с бухгалтерией на складе все в порядке. Да и официальные ревизии, которые регулярно проводились торговой инспекцией, тоже не выявили каких-либо серьезных нарушений.
Тогда за Вошилой установили негласное наблюдение. И вскоре выяснилось, что завскладом активно подыскивает надежных торговых работников, через которых, очевидно, намеревается продавать неучтенную продукцию со своего склада. А еще оперативникам стало известно, что Вошила где-то раздобыл торговые этикетки известных московских универмагов. Сомнения окончательно отпали: завскладом — жулик крупного калибра. И за Вошилу взялись всерьез.
С арестом, как обычно, решили не спешить. Сначала требовалось установить преступные связи заведующего и механизм афер. Для этого оперативники выяснили, какие предприятия поставляют на склад готовую продукцию и в какие магазины затем эти товары уходят. Основных поставщиков было два: Подольская галантерейная фабрика и Ухтомский завод металлоизделий. Из Подольска на склад Вошилы поступали хлорвиниловые плащи и полиэтиленовые скатерти, а из цехов Ухтомского завода — ремешки для дамских часов и зажимы для галстуков. В 1960-е годы эти товары пользовались огромной популярностью и на прилавках долго не залеживались.
И все-таки до последнего момента не было понятно, каким образом предприимчивый Вошила совершает свои махинации, ведь бухгалтерия оказалась в полном порядке. Все прекрасно понимали: завскладом гонит «налево» неучтенную продукцию, но, черт подери, как? И тут молодой опер, которому изначально поручили это дело, обратил внимание на одну любопытную особенность: после каждой партии отгруженного на склад товара некоторая часть плащей и скатертей возвращается обратно на Подольскую фабрику под видом брака. И действительно, в документации браковка и возврат товара полностью отражались. Осталось только проверить, на самом ли деле якобы забракованные плащи и скатерти возвращаются обратно в Подольск.
