Если отбросить фарисейские рассуждения насчет консолидации общества и дела, которому «всенародно избранный» якобы отдал себя полностью, становится понятным, в каком далеко не оптимистическом состоянии духа пребывала весной 1996 года правящая «элита» России. «Красный реванш» маячил за горизонтом как вполне реальная перспектива. Для большинства представителей бизнеса, связанных с командой реформаторов, это означало конец сытого и беззаботного существования, а кое для кого — и тюремные нары.
В качестве главного аргумента в своей антикоммунистической риторике Ельцин, как видим, избрал тезис о возможной гражданской войне. Наш народ к этой теме относится трепетно и готов терпеть что угодно, «лишь бы не было войны». Вот и на сей раз миллионам сограждан была нарисована мрачная картинка прихода к власти коммунистов и, как следствие, начало «красного террора» и гражданской войны.
Обыватель, возможно, этим байкам и поверил. Зато у аналитиков спецслужб подобного рода политологические прогнозы не вызывали ничего, кроме усмешки. Специально проведенные исследования наглядно показали, что в стране уже давно отсутствовала социальная и демографическая база для гражданской войны. Редкая семья имела двух и более сыновей. Матери были готовы на все, лишь бы оградить своего единственного ребенка даже от простой армейской службы. Потенциал нации был подорван многочисленными конфликтами и колоссальными потерями XX века. Люди устали и потеряли всякий интерес к активной общественной жизни. Об этом красноречиво свидетельствовала та поразительная апатия, в которой пребывала нация в тот момент, когда ее под видом рыночных реформ обворовывала кучка проходимцев. Так что, ни о какой гражданской войне в середине 1990-х не могло идти и речи.
И все же, несмотря на абсурдность тезиса о возможной войне, многие Ельцину поверили. Обыватель, в памяти которого были еще живы события октября 1993 года у Белого дома в Москве, рассуждал примерно так: лучше уж нынешнее болото, чем кровавая бойня. А в том, что бойня обязательно последует, как только к власти придут коммунисты, обывателя назойливо убеждали ангажированные властью СМИ. Это, мол, естественно вытекает из всей предшествующей советской истории.
Чтобы воздействовать на православных людей, показывались многочисленные кадры разрушения церквей, закрытия монастырей, арестов и расстрелов священнослужителей. Крестьянам адресовались сцены раскулачивания и массовых ссылок в далекие края. Известные актеры и режиссеры, в том числе и те, кто сделал блестящую карьеру при коммунистическом режиме, наперебой трещали о том, как в Советском Союзе зажимали свободу творчества и не давали развернуться истинным талантам. А заодно рассказывали обывателям байки о том, как им тяжко жилось при коммунистах в материальном плане. То ли дело на Западе, где гонорары кинозвездам исчислялись миллионами долларов!
В общем, все, что было трагичного в нашей истории с 1917 по 1991 год, вынималось из архивной пыли и назойливо демонстрировалось с соответствующими комментариями. Надо было создать впечатление, что за 70 лет коммунистического правления в России не было ни одного светлого пятна — только кровь, смерть, страх и тотальная нехватка продовольствия.
Кстати, тема продуктовых очередей конца 1980-х также стала весной 1996 весьма популярной. Недели за три до выборов на улицах городов даже появились плакаты, на которых был изображен Зюганов, а внизу красовалась подпись: «Купи еды в последний раз!». Говорят, этот плакатик был напечатан тиражом миллион экземпляров и расклеен на всех продуктовых рынках страны. А для более продвинутой публики, озабоченной не только наполнением желудка, отпечатали гигантским тиражом в 10 миллионов экземпляров газету-листовку «Не дай Бог!», в которой обывателям рассказывали, что с ними произойдет, если победу на выборах одержит кандидат от коммунистов.
При этом в солидных, казалось бы, газетах и в телепрограммах, претендующих на серьезную аналитику, напрочь отсутствовали даже намеки на объективную оценку деятельности ельцинской администрации в период с 1991 по 1996 годы. Наоборот, дяди и тети, считавшие себя крутыми аналитиками и политологами, с умным видом обсуждали популистские указы президента и его обещания сытой и спокойной жизни. Многие их тех, кто тогда активно ратовал с телеэкрана за Ельцина и его реформы, и сегодня на виду. Правда, теперь эти товарищи самозабвенно ругают уже не советское прошлое, а западную демократию и учат граждан России, как нужно Родину любить.
А власть накануне выборов буквально фонтанировала красивыми лозунгами. Кому только президент в июне 1996-го не пообещал сытой и богатой жизни! И студентам, и пенсионерам, и гражданам, желающим построить или приобрести жилье. А еще начал бесплатно раздавать землю всем желающим и пригрозил серьезными карами тем, кто вздумает обижать вкладчиков и аукционеров. В большинстве своем эти предвыборные указы были «пустышками», ибо в стране не было ни денег на серьезные социальные программы, ни механизма реализации благих президентских намерений. Но все это создавало у граждан некую иллюзию того, что жить скоро действительно станет лучше и веселее.
Ну а в случае, если вся эта пропагандистская шумиха не достигнет своей цели и народ все-таки проголосует за коммунистов, предполагалось задействовать административно-кадровые механизмы. В частности, «правильно» подсчитать количество голосов. С этой задачей должен был справиться председатель Центральной избирательной комиссии Николай Рябов, который еще осенью 1993 года перебежал на сторону Ельцина из осажденного Белого дома. Свои люди расставлялись и в местных избирательных комиссиях.
Титанические усилия власти не прошли бесследно. Во втором туре выборов, состоявшемся 3 июля 1996 года, победу одержал Борис Ельцин. Для большинства избирателей это известие прозвучало, как гром средь ясного неба. Вплоть до последнего момента почти ни у кого не возникало сомнений в том, что Зюганов наберет наибольшее число голосов. Даже уличные торгаши накануне дня всенародного волеизъявления на всякий случай свернули бойкую коммерческую деятельность и затаились в ожидании серьезных (для себя) перемен. И вдруг предварительные итоги выборов, оглашенные ЦИКом: во втором туре с большим отрывом победу одержал Борис Ельцин. Можно себе представить, как радовались результатам выборов в Кремле и в Белом доме. Для молодых реформаторов этот день явно стал самым счастливым в жизни.
А потом глава кабинета министров Виктор Черномырдин со свойственным ему косноязычием заявил: «Ничего не будет!» Очевидно, имелось в виду, что социально-экономический курс правительства останется тем же, никаких перемен ожидать не следует.
Несмотря на топорную формулировку, нувориши премьера отлично поняли: уже в августе кривая экономической преступности снова поползла вверх…
Был бы только ксерокс…
Как-то раз (дело было в конце 1992-го) одна благочестивая супружеская чета из Рязани решила обзавестись мебельным гарнитуром. Ничего лучшего, как купить его на Северном Кавказе, супруги почему-то не придумали. Гарнитур, правда, попался хороший, импортный, стоил, разумеется, недешево. Как потом выяснилось, мебель принадлежала раньше какому-то состоятельному человеку некавказской национальности и была «конфискована» у него чеченскими бандитами. Отобрав гарнитур у законного владельца, чеченские парубки быстро продали его первым же подвернувшимся покупателям. Ими оказались наши герои.
