Закончив лекцию, длившуюся два академических часа, по советской системе, Марк вышел из здания учебного центра и прошел на автомобильную парковку. Как только он нажал кнопку на брелоке с ключами от замка зажигания, симпатичный «Мерседес» на автомобильной стоянке немедленно ожил, безропотно мигнул фарами и послушно затих, разблокировав двери и ожидая, пока хозяин займет свое место за рулем.
Квитко открыл дверцу и сел на водительское сиденье. Через минуту автомобиль уже катил по ровному, аккуратно и надежно заасфальтированному шоссе. Марк ехал в клинику.
Когда он вошел в приемную, миловидная, с прекрасными формами секретарша сообщила:
— Вам полчаса назад звонил один бизнесмен. Он представился Юрий Симановский. Сказал, что вы знакомы?!
Марк напряг память, но сразу вспомнить ничего не мог. Он вошел в кабинет и сел в удобное, с подлокотниками кресло. И тут вспомнил — с Симановским они часто встречались в ресторане «Цветочный» в Сокольниках, где он бывал вместе с Антоном. И Юра тоже нередко захаживал в известное заведение. Марк усмехнулся — посещение «Цветочного» ему припомнили на комсомольском собрании, когда разбирали персональное дело. Но хорошо, что собранию так и остался неизвестным факт шумной драки в ресторане. При этой мысли он покачал головой. Они вместе с Антоном и Симановским тогда повздорили в «Цветочном» с местной шпаной, пытаясь заступиться за двух симпатичных девушек. И потом пришлось отбиваться…
Симановского он не видел давно. Интересно, что Юра делает в Германии? Марк нажал кнопку на телефоне. И услышал приятный голос секретарши:
— Слушаю, доктор Квитко.
— Берта, пожалуйста, соедини меня с господином Симановским.
— Одну секунду, доктор Квитко!
Марк взял телефонную трубку и прислушался. В трубке раздался щелчок соединения, и Марк услышал голос Юрия Симановского:
— Здравствуй, Марк! Как ты поживаешь?
— Должен тебе сказать, что поживаю очень неплохо. А как ты?
Симановский был не лишен чувства юмора и поэтому тоже не преминул уколоть Марка тонкой шпагой иронии:
— Как говорится, Марк, в одном очень известном анекдоте, не дождетесь!
— А-а-а, это про здоровье Рабиновича?!
— Это он сам про свое здоровье! — еще раз усмехнувшись на другом конце провода, ответил Симановский. — Я на самом деле звоню тебе по весьма серьезному вопросу. Кстати, помнишь, как мы весело отдыхали в «Цветочном»?
Квитко усмехнулся и ответил:
— Еще бы не помнить… Такие посиделки не забываются… И сидели душевно. И даже девушек спасали от шпаны!
— Действительно, выступили мы тогда прекрасно! Ты, Марк, я помню, даже нож у одного уркагана выбил!
— Да, было дело. — Квитко уже почти погрузился в ностальгические воспоминания о Москве. Но Симановский не дал ему этого сделать:
— Я тебе звоню, чтобы встретиться и поговорить об одном интересном деле.
— Обожди минуточку, насколько это дело может оказаться интересным для профессионального стоматолога?
Симановский на другом конце провода рассмеялся:
— Марик, дорогой, я предлагаю тебе дело, от которого, это совершенно точно, не смог бы отказаться даже президент. Речь идет о масштабных проектах почти на краю света…
Марк тоже в свою очередь усмехнулся:
— На краю света — это где? В Арктике, где белые медведи?
— Нет, «на краю света» — это не в Арктике. Там слишком холодно. Я предлагаю тебе совершенно другую часть земного шара. Южно-Африканскую республику. Итак, где мы можем с тобой встретиться? И когда?
— Я предлагаю встретиться в одном хорошем пивном ресторане, — недолго думая, произнес Марк. — Благо в нем нет очередей, как на благословенной советской земле…
— Ты знаешь, Марк, я думаю точно так же. Советская земля, российская земля — всегда была и будет благословенным местом. А очереди за пивом — это совершенно частная проблема, которую просто не хотят надлежащим образом решать местные руководители.
Марк опять улыбнулся:
— Слушай, Юрик, когда я с тобой говорю, то каждый раз умнею! Помнится, как-то раз в «Цветочном» ты цитировал Маркса и Ленина…
Симановский в трубке рассмеялся:
— Должен тебе сообщить, дорогой Марк, что изучение «Капитала» мне очень пригодилось, когда я начинал собственный бизнес в Германии. Маркс гениально раскрыл сущность капитализма, рыночных отношений. Более фундаментальной работы найти невозможно. Даже у ведущих западных экономистов. Даже у Хайека…
Марк решил прервать эти рассуждения:
— Так когда мы встретимся? Место я уже назвал.
Симановский на другом конце провода тоже не стал задерживаться с ответом:
— Давай прямо сегодня, где-нибудь через час…
— Согласен, — ответил Марк.
Спустя час Квитко смог увидеть своего московского товарища. Симановский обладал весьма хорошим ростом, что делало его похожим на баскетболиста. «Но, — с внутренней улыбкой думал Марк, — скорее он бы предпочел быть владельцем баскетбольной команды, а не игроком, пусть даже и выдающимся».
Они сидели в зале пивного ресторана, носившего почти советское название — «Погребок Ганса». Конечно, Ганса в СССР никогда бы не допустили в названии, но «Погребков» там было вполне предостаточно и своих…
Официантка в нарядном переднике получила заказ и быстро ушла. Марк снова посмотрел на Симановского. Он выглядел весьма представительно. Солидно. Белоснежная сорочка, синий в белую полоску галстук, отлично сшитый, классический немецкий пиджак — синий, неярко расчерченный в крупную клетку. Брюки строгого черного цвета. И сияющие, прекрасно начищенные, очень дорогие туфли.
Официантка принесла пиво и сосиски. Симановский взял большую кружку, в которой приятно золотился отлично сваренный напиток, и сделал большой глоток.
Марк тоже отхлебнул пива и принялся за сосиску. Аккуратно, стараясь не брызнуть, отрезал маленький кусочек и положил его в рот. Вслух оценил продукт:
— Отличная кухня! Так что за дело?
Симановский поставил пивную кружку на стол и тоже попробовал сосиску:
— Так вот…
Следующие полчаса Квитко слушал Юрия Симановского так, как слушают преданные ученики своего гуру. Симановский рассказывал удивительные вещи. И, как отметил Марк про себя, весьма перспективные в смысле бизнеса. В словах старого приятеля имелся вполне конкретный смысл. И этот смысл вполне мог превратиться в «отчеканенную свободу» — деньги…
* * *
Самолет плавно, неторопливо снижался, а в момент, когда колеса коснулись бетона взлетно-посадочной полосы, он словно испуганно присел, но потом мягко, без рывков выпрямился и покатился по бетонному покрытию взлетно-посадочной полосы, постепенно сбрасывая скорость и утыкаясь закругленным носом в прозрачный, наполненный жарой воздух, повисший над аэродромом. Через несколько минут лайнер остановился полностью. Юрий Симановский повернулся к Марку и сказал:
