И быстро-быстро перебирая ногами, скрылась в дверях на противоположной стороне.
– Что это с ней? – произнесла кто-то.
Но остальные только пожали плечами и дружно повернулись к пятиметровой боевой машине.
– Значит, мобильный доспех тяжелой пехоты “Триара” модель МД-38Д, десантный вариант, – начала рассказывать главмех, – вооружена…
***
Через полчаса, кое как выбравшись из туалета, Марина смахнула со лба крупными каплями выступивший пот и подумала, устало опираясь руками о край умывальника, – “Пронесло так пронесло. И чего я такого съесть могла? На завтрак что-ли?”.
Глава 16
— Ты всё сделал как я сказал? — прошипел Лифариус, буравя взглядом слугу.
– Да, господин, в точности, – дрожжа, ответил тот.
— И куда ты влил пузырёк, который я тебе дал?
– В компот, господин.
– Так почему?! – Лифариус почти сорвался на крик. — Почему он как ни в чём не бывало разгуливает по гарему?! Я тебя спрашиваю!
– Не могу знать, господин. – слуга прятал глаза от трясущегося в гневе боярского фаворита. – Я всё сделал так, как вы просили.
– А-а… – замахнувшись, Лифариус чуть было не влепил парнишке смачную пощечину, но вовремя остановился и, просто махнув рукой, ядовито произнёс: – Никому нельзя доверять. Придётся всё самому. А ты, – обратился он к неудачливому помощнику, -- пшёл вон с глаз моих. Чтоб я сегодня тебя больше не видел.
***
– Значит, ты у нас теперь без пяти минут фаворит.
Главбезопасница всея рода оказалась не слишком обрадована перспективой участия во внеплановой ревизии, которую я решил устроить в гареме. В общем-то, никто из тех, кого я сумел припахать к этому неблагодарному занятию, не фонтанировал энтузиазмом. И сейчас Гиржовская, Захаровна и приданная к ним в нагрузку боярыней суровая тётка по фамилии Лебедева – завхоз усадьбы – недобро поглядывали на меня, считая, что это всё блажь и пустая трата времени. Да, даже завхоз весьма скептически отнеслась к задуманному, буркнув:
– Мастурбация одна сплошная с этим гаремом.
– И это говорит женщина, которой боярыня доверила самое ценное, что у неё есть? – притворно схватился я за сердце, вспомнив, что видел её уже разок до этого. Ну как видел, обслуживал. – Свой дом?!
– Поговори ещё у меня! – пригрозила она, показав кулак.
На секунду отвлекшись от неё и бумаг, в которые поглядывал между делом, я ответил Мирославе:
– Ну, без пяти или не без пяти, но порядок должен быть. А здесь последние лет пять чёрте что. Ничего не приходуется, не расходуется, не изнашивается, не списывается. Да по этим бумагам, – я потряс толстой пачкой распечатанных листов, – у нас весь гарем до потолка завален барахлом должен быть.
– А что там? – слегка заинтересованно спросила завхоз, соизволив-таки проявить некоторое участие в вопросах ревизии.
– Там счета из бухгалтерии. За последние три года. Всё, что закупалось для гарема.
– А чего просто не взял остатки по складу?
– А нету склада, – развёл я руками. – Вернее, фактически-то он есть, но нет подотчётного лица, что вело бы учёт и контролировало движение материальных средств.
– Хм… – крупная дама, дёрнув бровью, посмотрела сначала на Гиржовскую, затем – на Марченко, после – снова на меня. – Интересно. Хоть кто-то мало-мало разбирающийся появился. Сталкивался с подобным раньше?
– Да нет, – деланно отмахнулся я, – в сети поискал. Инструкцию по ведению складского хозяйства, должностную инструкцию материально-ответственного лица, кое-что по порядку проведения инвентаризации. В общем, нахватался по верхам.
– Прямо читал? – усомнилась женщина.
– Конечно, – заверил я. – Дословно по пунктам не учил, конечно, но основное уловил.
– А парень-то не дурак, – с лёгким смешком констатировала завхоз, опять посмотрев на Гиржовскую. – Может, и вправду порядок удастся навести.
– Шибко умным тоже быть вредно, – всё так же недовольно откликнулась Мирослава. И чего она сегодня такая вредная?
– Так, – вновь обратился я ко всем. – Уважаемая комиссия, предлагаю пройтись по гарему и отметить, что в наличии, а чего нет.
И мы пошли.
Я уже говорил, что занятие это до крайности нудное и скучное? Нет? Ну так вот, подтверждаю, ничего нет хуже, чем пересчитывать барахло, искать по счетам и заполнять инвентаризационную ведомость. Монотонно, терпеливо, разгребая несортированное, как попало разбросанное барахло.
Нет, по комнатам, где наложники жили группами по шесть человек и до недавнего времени жил и я, отбились более-менее быстро, но стоило нам вскрыть помещение, когда-то давно определённое под склад, как мы упёрлись буквально в вековые залежи вещей.
К тому времени, правда, что Гиржовская, что Марченко нас покинули, отговорившись срочными делами, и мы остались с Лебедевой одни.
Сидя на тюках с ещё даже не распакованным постельным бельём, которое, судя по счёту, было закуплено аж два с половиной года назад, я с раздражением хлопал пачкой бумаги по ладони, ожесточённо приговаривая:
– Ну что за бардак, Вероника Матвеевна, – именно так звали Лебедеву, – что за бардак! Это же уму непостижимо! Пересортица страшнейшая!
Та, присев на соседнюю кучу тряпок, с одобрением смотрела на меня и кивала в такт. Мои слова находили у неё полное одобрение. Мы вообще как-то быстро нашли взаимопонимание. Может, потому, что я лез во все укромные закоулки, выволакивая давно забытое барахло. Чихая от пыли и чертыхаясь от паутины, но всё равно продолжая упорно выполнять поставленную задачу. Видимо, такая самоотверженность растопила даже её чёрствое сердце, и чем дальше, тем всё более в унисон мы сыпали проклятиями на голову того, кто это организовал.
– А бумага туалетная! – я пнул покатившиеся в сторону рулоны. – По счетам её столько, что и за десять лет не расходовали бы.
– Вот только тут её немного, упаковок тридцать всего, – расстегнув пару верхних пуговиц блузки и обмахиваясь журналом, ответила завхоз.
– Хочешь сказать, что в гареме такие засранцы живут, что смогли за три года израсходовать, – я снова заглянул в записанное на бумаге от руки количество, – две тысячи восемьсот упаковок?! Это двадцать восемь тысяч рулонов – при нормативном расходе в полтысячи в год. Где ещё двадцать шесть тысяч?!
– Мда... – выдохнула Лебедева, облизнув пересохшие губы. – Как-то чересчур.
– Чересчур?! – я подскочил. – Да здесь налицо умышленное хищение материальных ценностей! Я разберусь, точно говорю. Найду того, кто это сделал, он эту бумагу у меня жрать будет. Кто бы это ни был. Да и бумага – двухслойная! А в счетах трёхслойная! Я этого так не оставлю!
Вскочил, не в силах усидеть на месте. Полыхая гневом, прошёлся по складу, провожаемый внимательным взглядом завхозши.
