– Доброе утро, Ефим Макарович.
– Доброе, Рита. Как провели выходной?
– Ох, и не спрашивайте. У Петра работы прибавилось, а в выходные был в обкоме до позднего вечера. И чем они там только занимаются?
– Государственные люди, Маргарита. Отцы, так сказать, области.
– Да, отцы. Кстати, сын письмо из Лондона прислал.
– Надеюсь, у него все хорошо.
– Да, у него все хорошо.
– Рад за вас.
Он посмотрел в сторону стола, на котором стояли чайник и банка с кофе.
– Не хотите кофе, Рита?
– Я выпила за завтраком.
– А я вот не успел.
– Так я приготовлю.
– Вы бы лучше мне компанию составили, а сделаю я сам. Тут и забот-то никаких.
– Нет-нет, я приготовлю и компанию составлю. За кофе обсудим один вопрос, если вы не против.
– Конечно, нет.
– Тогда я быстро. – Маргарита удалилась.
Ревко чертыхнулся и подумал:
«Как вылить яд, если она постоянно будет рядом? Впрочем, время терпит. Травить ее не обязательно именно утром и даже сегодня».
Но все получилось.
Рита внесла поднос, хотела присесть, но спохватилась:
– А сахар? Вот растеряха, я его забыла.
– И у меня нет, я же без сахара пью.
– Минуту подождите.
– Конечно.
Маргарита Аркадьевна сбегала в бухгалтерию и вернулась с коробкой сахара. Этого времени Ревко хватило на то, чтобы влить яд в ее чашку.
Они выпили кофе.
Ева была права. Маргарита ничего не заметила.
– Так какой вопрос вы хотели обсудить? – спросил Ревко.
– У Кати же скоро день рождения.
Такого Ревко никак не ожидал:
– А ведь точно. Тридцатого числа, в четверг. Надо же, я и сам забыл, спасибо, что напомнили.
– С мужчинами это бывает нередко. Я хотела бы посоветоваться с вами, что ей на праздник подарить. Вы же лучше всех знаете вкус жены.
Ревко едва не поперхнулся. Ева сделала яд, чтобы убить Риту, а та думает, что ей на день рождения подарить.
– Я не знаю, Рита. Сам теперь буду голову ломать.
– Скажите, у нее золотые серьги с камушками есть?
– Просто золотые, небольшие. На нашу зарплату особо не купишь. Они у нее одни.
– Без камней?
– Камней? Вы имеете в виду изумруды и тому подобное?
– Можно изумруд или что-нибудь подороже.
– У Екатерины сережек с камнями нет.
– Вот и хорошо.
– А что же купить мне?
– Хотите, я возьму в обкомовском магазине настоящие французские духи?
– Дорогие?
– Там разные есть. Но если что, я одолжу вам денег.
– Буду признателен.
– Вот и решили вопрос. Я уберу посуду, помою и за работу примусь.
– Да, конечно, спасибо большое, Рита.
– Да не за что, Ефим Макарович! – Женщина вышла.
Выждав с полчаса, Ревко прошел в туалет, бросил в унитаз ампулу и пробку, слил воду, вздохнул с облегчением.
«Ну вот, теперь назад ходу нет, значит, и думать об этом нечего», – заявил он самому себе.
В 12.57 Ревко зашел в парк, увидел Губарова, сидевшего на дальней скамейке, но сразу к нему не двинулся. Сперва он заглянул в забегаловку, где обычные мужики пили пиво, не брезговали и «ершом». Ревко купил пачку сигарет, вышел, огляделся, убедился в том, что никто за ним не смотрит, только потом пошел по аллее и присел рядом с Губаровым.
– Здравствуйте, господин унтер-фельдфебель Степан Кучер.
Губаров испуганно огляделся:
– Вы что? Зачем так?
– Затем, чтобы разговор пустым не вышел. Не забыл еще, как в сорок первом году дезертировал из Красной армии, попал в лагерь для военнопленных? Как я вытащил тебя оттуда и отправил начальником полиции сначала на Западную Украину, потом в Белоруссию?
– Нет, – хмуро ответил Губаров-Кучер.
– А деревню Гавриловку помнишь?
Шофер из Баранино скривился:
– Я все помню.
Ревко-Линге усмехнулся:
– Да, погуляли вы там знатно, даже унтерштурмфюрер, руководивший карательной операцией, ужаснулся той жестокости. Всех девочек, девушек, женщин перед тем, как загнать в амбар, изнасиловали.
– Я не намерен отвечать на эти вопросы.
Ревко изобразил удивление:
– Почему? Мне-то как раз можешь ответить. Органам безопасности не стоит. Впрочем, если они зацепятся, то вытащат все, что ты знаешь, а на тебе, Кучер, ой как много крови.
– Вы вызвали меня сюда, чтобы напомнить прошлое?
– Ты не ответил на вопросы.
– Насчет баб? Я никого не насиловал.
– Зачем врать, Степан? Может, ты не заметил, что у унтерштурмфюрера был при себе фотоаппарат? Хубер был увлечен фотографией. Снимки из Гавриловки, как это ни странно, сохранились. Я их смотрел. Одного тогда не мог понять. Зачем ты мальчика лет пяти штыком прибил к воротам амбара? Он сбежал, ты его поймал и так вот убил.
– Хватит, господин Линге. – Руки Губарова заметно дрожали.
Ревко вновь усмехнулся:
– Ладно. Вижу, ты помнишь все. И прекрасно знаешь, что произойдет, если документы, подтверждающие зверские преступления Степана Кучера, попадут в КГБ. Сегодня ты фронтовик, награжденный орденом Отечественной войны, наверняка расписываешь перед пионерами свои подвиги на фронте в качестве сержанта Красной армии. Ладно, как тебе удалось отпроситься?
– Зинка, жена, совет дала, будто приступ с язвой у нее, везти в городскую больницу надо. Председатель меня отпустил.
– Умная баба, но перейдем к делу. – Ревко рассказал Губарову о том, что в Верховске будет размещено хранилище зарядов биологического оружия.
Губаров икнул с перепугу и промямлил:
– Это что же получается? У нас под носом будет уйма бомб, ракет, снарядов, способных уничтожить не только райцентр, область, но и страну?
– Это оружие предназначено для уничтожения стран НАТО.
– Но ведь какая-нибудь чума может просочиться из боеголовок.
– Не считай специалистов, занимавшихся созданием и производством этого оружия, глупее себе. Это академики, профессора. Склад в Верховске для Советского Союза не будет представлять никакой угрозы, если…
Губаров со страхом посмотрел на бывшего оберштурмфюрера СС, а сейчас сотрудника ЦРУ:
