– Что «если»?
– Если кто-то не подорвет их.
– Да кто же пойдет на такое?
– Даже за огромные деньги и возможность переезда в США и Канаду, где будет обеспечена беззаботная, богатая жизнь?
– Ага, жизнь. Кто же выживет при подрыве этих зарядов? И потом, если власти решили разместить у нас в райцентре такой склад, то уж о безопасности они позаботятся как следует. Кстати, а где собираются ставить этот склад?
Ревко задал встречный вопрос:
– Ведя свой «Запорожец» в город, ты по какой улице райцентра выезжал на шоссе?
– Подождите-подождите. На территории бывшей овощной базы работала техника, я видел там солдат. Так хранилище будет вместо овощной базы?
– Догадливый.
– А мы-то думали, с чего это базу надо было переносить в другое место? А оно вон что. Так это чуть более километра от нашего села.
– Да. А насчет того, что никто не выживет при подрыве, то здесь не так все мрачно, как кажется. Но об этом потом. Сейчас ответь на вопрос. Как себя чувствует Монгол?
Губаров удивился и спросил:
– А его-то откуда знаете?
– Я знаю много из того, что ты давно вычеркнул из памяти или считаешь своим, сугубо личным делом. Ты же после войны какое-то время провел в лагере.
– Да, когда проверяли личность по вашим документам. Я же примкнул к войсковой части уже в Польше, якобы бежав из концлагеря. А таких обязательно трясли. Тогда в лагере сидели не только военные, но и уголовники, и политические из штатских. Там я и сошелся с Монголом, взял его под крыло, так сказать.
– Он связался с тобой, зная, кем ты являешься на самом деле? Кстати, откуда ему стало известно о твоем прошлом?
– Я сам как-то проговорился, ну он и раскрутил. Ему бы в следственных органах работать.
Ревко усмехнулся:
– Он и был следователем, только не в НКВД, но да это сейчас не важно. Тебе его биографию знать не обязательно, достаточно того, что ее знаем мы. Так как он поживает в своем селе Пригорье?
Губаров вздохнул:
– А чего ему будет? Живет за государственный счет. Он ведь официально инвалид, эпилептик. Брат его покойной жены был главным врачом одной из городских больниц. Он ему и сделал эти бумаги, научил, как и что делать при припадках.
– Почему был? Я про врача спрашиваю.
– Так он тоже помер. Монгол раньше раз в год проходил какое-то обследование, комиссию, сейчас, по-моему, нет. Но могу и ошибаться. Впрочем, инвалидность эта самая ничуть не мешает ему промышлять разбоем, кражами и грабежом.
Ревко оживился:
– А вот сейчас подробнее.
– Да собрал он шайку из корешей. Те в основном в Переславе живут, где-то работают. Один точно на железной дороге, потому как Монгол с корешами частенько промышляют на железнодорожной станции.
– Воруют из вагонов?
– Ну да. Но не только. Попадется пьяный клиент у ресторана – не пропустят, проявится хата небедная – обнесут. Берут только самое ценное. Одежду импортную, телевизоры, радиомагнитолы, побрякушки. Чтобы и в машину загрузить, и бабки потом хорошие срубить. Кому Монгол сбывает товар, не знаю. Слышал, будто какому-то старику-барахольщику.
– С тобой Монгол делится?
– Бывает, дает деньги, советуется.
– О чем?
– Как лучше и безопасней подойти к станции или к дому, квартире, замок вскрыть. Его кореша Обуха я специально этому учил.
– Сам-то где набрался опыта в таком деле?
– В полиции. В Белоруссии. Там недолго служил у меня бывший медвежатник…
Ревко прервал Губарова:
– Погоди, что за медвежатник? Я в курсе, где и с кем ты служил, но про этого типа слышу впервые.
– Витек Ганов. Он недолго прослужил. Как-то нарвались мы во время патрулирования района на партизан, завязался бой, Витька и прибили. Он и был тем самым медвежатником. Как сейфы вскрывать, я не понял, слишком уж это тонкая работа, а вот замки открывать научился.
– Но раз Монгол советуется с тобой, то, значит, и посвящает в свои дела.
Губаров впервые за встречу изобразил подобие улыбки.
– Ага, все больше по тачке своей. У него «Москвич-408», требует запчастей, обслуживания, иногда мелкого ремонта. Помогаю.
– И за это он отстегивает тебе долю?
– Да какую долю? Оплачивает услуги.
– И сколько человек у него в шайке?
– С Монголом – четверо.
– А почему его прозвали Монголом?
– Так раскосый он, а по паспорту Алаев Дамир, по-моему, Каримович, но все его Монголом зовут. Из своих, естественно.
Ревко достал пачку сигарет.
Губаров потянулся было за угощением, но Ревко прикурил, положил сигареты в карман и заявил:
– Свои иметь надо.
Губаров прикурил папиросу.
– Так что мы имеем? – проговорил Ревко. – Под твоим контролем находится банда, состоящая из четырех человек.
– Под контролем? Ошибаетесь. Монгол легко может и послать.
– Послать? А ты ему скажи, что если он только дернется, не будет выполнять твои приказы, то тут же отправится доживать свой век на зону вместе со своими корешами или сдохнет, как собака. Есть очень серьезные люди, которые стоят за тобой. Меня не называй ни в коем случае. Возможно, я свяжусь с ним сам.
– Хорошо, как увижу, так и скажу. Вообще-то Монгол труслив. Он как шакал, нападает на слабого стаей.
– Не как увидишь. Тебе утром в среду обязательно надо встретиться с Монголом.
– В среду? – удивился Губаров.
– У тебя со слухом так же плохо, как и с памятью?
– Нормально.
– Тогда слушай. Встретишься с Монголом, объяснишь общую картину, передашь, что ему с бандой следует сделать следующее…
По мере того как Ревко говорил, у Губарова все больше вытягивалась физиономия.
Закончив, агент ЦРУ взглянул на предателя и заявил:
– Тебе впору валидол принимать.
– Я бы пачку выпил. Вы хоть представляете, на что подписываете людей?
Ревко повысил голос:
– Я все прекрасно представляю. Монгол со своими корешами должен сделать это. Работать тихо, ножами. Это как раз по их части. Если все хорошо подготовить, то задача, в общем-то, не сложная. Против вас…
– Нас? – спросил Губаров. – Означает ли это, что и я должен участвовать в акции.
– Нет. Я оговорился. Против банды Монгола будет всего пять пацанов, которые не имеют боевого опыта. Порезать их – дело нескольких секунд. Главное, это выбор места нападения на подъеме, а также скрытное проникновение на объект. Дальше все просто. Сделали дело, быстро ушли в Пригорье, затаились. Утром по домам общественным транспортом. Легенды, кто и зачем приезжал в село, придумает Монгол. Не сможет – подскажешь ты. Понял?
