– Достаточно взглянуть на тебя, чтобы это понять. Не забывай, я не только твоя супруга, но и такой же сотрудник разведывательного управления, как ты. Я должна знать все, что касается операции.
– Это тебе кто сказал?
– Господин Фишер.
– Джек Фишер? Глава оперативного директората?
– Именно. Он же, насколько мне известно, инструктировал тебя и назначил Гербера нашим шефом.
Ревко наконец-то прикурил сигарету, показал жене на стул и сказал:
– Садись. Доведу, что передал от имени Фишера Алекс Гербер.
Глава 5
Наступило утро среды, 29 апреля.
Ревко с тревогой, не позавтракав, пришел во дворец культуры в начале девятого, намного раньше, чем обычно. Сегодня должна умереть Маргарита. Как и где это произойдет?
Уборщицы повсюду мыли полы. Ему пришлось обходить ведра, швабры, женщин в серых рабочих халатах. Они здоровались с ним, он машинально отвечал.
В кабинете он подошел к окну, закурил, стоял и ждал. Когда Ревко увидел Макарову, идущую от остановки общественного транспорта, вздрогнул. Она выглядела так же, как и всегда, здоровой и бодрой. Шла легко, постукивая каблуками, в строгом костюме, который ей очень шел. Волосы уложены, на лице улыбка. Сумка через плечо.
Может, яд не подействовал? Ева перемудрила с ним? Не хватало еще, чтобы он сработал не до конца, вызвал приступ, но не убил бы. Вот тогда вопросов возникнет много. И в первую очередь у самого секретаря обкома.
Ревко чертыхнулся, не заметил, как докурил сигарету до фильтра и обжег пальцы. Он бросил затухший окурок в форточку, сел за стол, разложил перед собой бумаги. Макарова должна зайти к нему, поздороваться.
Директор дворца культуры взглянул на часы. 8.30. Жена секретаря обкома была пунктуальна. Через несколько минут она постучала в дверь.
– Да.
– Доброе утро, Ефим Макарович.
– Добрый, Рита. Проходите. Вы почему стучали?
– Закрыто было. Что-то у вас вид какой-то нехороший, Ефим Макарович. Вы часом не заболели?
– Зуб, Маргарита Аркадьевна, – сказал Ревко первое, что пришло ему в голову. – Разболелся ночью, не дал выспаться. Я уж и так, и этак, и лекарство, и тампон с одеколоном. А вот сейчас вроде прошел.
– Вам надо к врачу.
– Знали бы вы, как я боюсь этих зубных врачей. Как увижу бормашину, меня в пот бросает. Вроде всякого в жизни повидал, а вот дантистов пугаюсь.
– Вы как мальчишка, ей-богу. Немедленно идите в поликлинику. Хотите, я позвоню мужу и он вас определит к обкомовскому?… – Она вдруг побледнела, не договорила фразу.
– Что такое, Маргарита Аркадьевна? – с волнением осведомился Ревко, хотя прекрасно знал, что происходит.
– Ой, не знаю, жжет в груди.
– Вы проходите, я сейчас вам валидола дам.
– Не надо, пройдет. Это впервые. Больно!
Женщина вскрикнула, схватилась рукой за сердце и повалилась на пол.
Ревко метнулся к ней и крикнул в открытую дверь:
– Эй кто там есть, на помощь!
Прибежали заведующая сектором работы с молодежью Клавдия Голикова и физрук Вячеслав Горбунов.
– Ой! – вскрикнула Голикова. – Что это?
– Не видите, Маргарите Аркадьевне плохо, воды быстро, корвалол, валидол, все, что есть в аптечке. Слава! – Ревко бросил взгляд на физрука. – Вызывай «Скорую», похоже, у жены секретаря обкома сердечный приступ. Я положу ее на диван.
Он прикоснулся к женщине и понял, что никакая «Скорая» уже не поможет. В уголках ее губ образовалась пена, дыхания не было, пульс не прощупывался. Но Ревко продолжал инициировать бурную деятельность.
Он перенес Маргариту на диван, пока физрук кричал в телефонную трубку:
– «Скорая», это Дворец культуры. Похоже, у жены секретаря обкома Макаровой сердечный приступ, она без сознания. Быстрее приезжайте!
Клавдия принесла аптечку и стакан воды.
Неотложка примчалась через несколько минут, в кабинет прибежали врач с медсестрой.
Доктор только прощупал артерию, отошел и сказал:
– Поздно. Она мертва.
Клава вздрогнула, физрук стоял, как мумия, а Ревко проговорил:
– Как это мертва? Несколько минут назад она была… Да как же это? Маргарита Аркадьевна никогда не жаловалась не только на сердце, но и вообще на здоровье.
– Однако она мертва. Вызывайте милицию и сообщите мужу.
– Милицию? При чем здесь она?
– Так положено. И мужу непременно позвоните.
– Вы представляете?…
– Да, представляю, однако придется.
– А сначала куда?… – Ревко умело играл роль совершенно растерянного человека.
– В милицию, товарищ директор.
– Да, понял. – Он набрал «02».
Дежурный принял сообщение.
Теперь следовало позвонить Макарову. Дрожащими пальцами Ревко поворачивал диск телефона.
– Приемная товарища Макарова, помощник Щукин Борис Борисович, слушаю вас, – услышал он.
– Это Ревко, директор дворца культуры. Мне нужен Петр Тимофеевич.
– Секретарь обкома многим нужен. Скажите, что у вас, я передам, как только секретарь освободится.
– Немедленно, товарищ Щукин, сообщите Петру Тимофеевичу, что его жена умерла. Сейчас ее тело находится в ДК.
– Что? Что вы сказали?
– Маргарита Аркадьевна умерла. – Ревко бросил трубку.
У дверей дворца культуры скрипнули тормоза «Волги». В здание быстрым шагом вошел начальник областного УВД, комиссар милиции Савушкин, с ним следственная группа. Тут же подъехал начальник управления КГБ полковник Лысенко.
Наконец появился Макаров. Он в распахнутом пиджаке протаранил холл коридора, ворвался в кабинет, бросился к жене.
– Рита, что с тобой? Скажи, Рита?
Комиссар нагнулся к секретарю:
– Извините, Петр Тимофеевич, ваша супруга мертва.
– Но как? Почему? – Он встал, схватил доктора за халат. – В чем дело?
– К сожалению, пока я могу только констатировать смерть. Сотрудник дворца культуры позвонил к нам и сообщил о том, что у вашей жены сердечный приступ. Мы тут же выехали, но ничего поделать не могли. Судя по симптомам, у вашей жены случился обширный инфаркт, но истинную причину смерти может дать только вскрытие.
– Вскрытие?
– Да, я позвонил, должна подъехать машина и доставить тело в морг.
– Какой к черту морг? Рита не могла умереть! – Макаров бросился к Савушкину. – Сергей, пусть твои люди что-нибудь сделают.
