– Купить? Представляешь, сколько он стоит?
– С этим всегда договориться можно.
Заместитель председателя колхоза махнул рукой:
– Попробуй. Хоть найди, а о деньгах буду с Остаповым говорить. Может, и выделит нужную сумму. Да только не найдешь ты ни хрена.
– Попытка не пытка, хуже не будет. Но мне деньги нужны, бензин, бухалово. Без него какой разговор?
– Это так. – Зампред передал Губарову пятьдесят рублей.
– Тогда я вечерком на своем «Запорожце» смотаюсь в город.
– Давай. Как приедем на село, ты мне сегодня нужен не будешь.
– Договорились. Попробую помочь родному колхозу. Глядишь, премию выпишут.
– Ты найди сначала вал.
– Будем стараться, Прохор Егорович.
В колхозе «Ильич» Губарову пришлось задержаться. Манюхин получил нагоняй от председателя колхоза Осипова, потом проехал в соседний район. Освободился Губаров только в седьмом часу вечера.
Жена встретила мужа с полотенцем в руках.
– Я баньку растопила, Матвей, попарься.
– Какой, к черту, попарься! Мне в Переслав ехать надо.
– За каким лешим?
– Не за лешим, а за коленвалом к трактору Т-150. Весь день с Манюхиным, искали этот вал. Не нашли. Нигде нет.
– Где же ты возьмешь?
– Поспрашиваю у знакомых шоферов с базы облснабсбыта, заводов.
– Это вечером-то?
– А что? Мужики не бабы, их завсегда из дома вытащить можно.
– Тебе заплатят?
– Если найду вал, премию выпишут.
– А не найдешь?
– Не найду, не выпишут, но Манюхин дал пятьдесят рублей. Я на них для «Запорожца» запчасти возьму. Все одно толк от поездки будет.
– Знаешь…
Губаров резко оборвал жену:
– Ты вот что, Зинка, не лезь не в свои дела! Я знаю, что делаю.
Обиженная женщина отвернулась, и Губаров вспылил:
– Чего воротишься? Жрать давай, да быстрее! Я переоденусь пока.
После ужина Губаров выехал на своем «Запорожце» из села, добрался до Верховска, специально двинулся по грунтовке, параллельной Окской улице, и посмотрел на бывшую овощную базу. Строительство там шло полным ходом. Видно было, что солдаты работали в две, а то и в три смены.
Он выехал на Коммунарскую, пост ГАИ миновал спокойно, остановился у той же телефонной будки, что и ранее, сунул в аппарат две копейки, набрал номер Никифорова.
Аппарат щелкнул, монета со звоном упала вниз.
Раздался недовольный голос:
– Алло?!
– Иван Сергеевич, это Губаров.
– Матвей? Чего это ты вдруг звонишь? И откуда?
– В городе я. Ты мне скажи, что за суета была утром у Дворца культуры?
– Откуда знаешь?
– Был рядом по работе. Видел областное начальство, милицию, «Скорую», труповозку.
– Жена секретаря обкома партии, что была у Ревко бухгалтером, умерла, – сказал Никифоров.
– Ух ты! И что? Вроде не старуха, не больная.
– Сердце. Ты-то зачем приехал? Хотел узнать, что произошло в ДК?
– Нет. Мне надо встретиться с Ревко. Это срочно.
– Ну, не знаю.
– Ты позвони ему, пусть скажет, куда подъехать. У меня разговор к нему недолгий.
– Через меня передать не можешь?
– Извиняй, Иван Сергеевич, не могу.
– Перезвони через пять минут.
– Угу, понял. Монеты еще есть.
Ровно через пять минут он перезвонил и услышал:
– Матвей, оставь свою колымагу где-нибудь в районе ДК и иди в парк. Место для встречи знаешь. В половине восьмого подойдет Ревко. Только он просил не тянуть резину.
– Понял, буду.
– Давай!
В 19.30 Ревко подошел к Губарову, сидевшему на скамье, опустился рядом, пожал руку.
– Что, Матвей?
– Был у Монгола, говорил с ним.
– И что?
Губаров передал ему слова Алаева.
– Сам не мог решить вопрос? – проговорил Ревко. – Я же тебе все козыри дал.
– А Монгол уперся. Но главное в том, что он согласен. Просто хочет подстраховаться, думаю, аванс запросит. Так что если поедете, то возьмите деньги.
– Да, придется ехать. Сделаем так. Я сейчас схожу домой, возьму деньги. Ты будешь на Парковой. «Запорожец» твой далеко стоит?
– Нет, через два квартала.
– Отвезешь меня к Монголу и обратно доставишь.
– Так, Ефим Макарович, заплатить бы, а то у меня и на бензин нет денег.
– Получишь деньги.
– Другое дело. Значит, на Парковой?
– Да, но не подходя близко к ДК.
– Понял.
«Запорожец», ведомый Губаровым, с Ревко на заднем сиденье миновал пост ГАИ, обогнул село и в половине девятого встал у городьбы за сараем.
Во двор, как и утром, вышел Алаев.
Губаров указал ему на своего спутника и сказал:
– Знакомься, это и есть старший заказчик.
– А имени и фамилии у заказчика нет?
– Зови меня Капралом, – ответил на это сам Ревко.
– Хорошо, Капрал так Капрал. В дом пройдем? Там Обух и Грива, Матвей их знает. Сиплый подкатит через час.
– В дом не пойдем. Мне резона нет светиться перед твоими шестерками.
– Они мне как братья. Какие шестерки?
– Все одно. Что хотел от меня?
– Матвей обрисовал дело. Мы тут покумекали, возьмемся, но Губаров говорил о деньгах. Вы подтверждаете суммы, названные им?
– Смотря какие. – Ревко усмехнулся.
– Пять штук мне, по штуке братве.
– Подтверждаю.
– Тогда платите аванс, половину от всей суммы.
– Не много ли за слова?
– В самый раз будет.
– Хорошо, заплачу. О задании Губаров говорил, о деньгах тоже, а предупредил ли он тебя, что будет, если ты проколешься?
Алаев усмехнулся:
– Не надо грозить мне.
– А я не грожу, Монгол, а ставлю тебя в известность. Ты сделаешь дело либо сдохнешь.
– Уж не ты ли грохнешь меня?
Ревко выхватил пистолет из кобуры, незаметной под пиджаком, приставил ствол ко лбу опешившего Алаева.
– Могу и я. Но скорее это сделают другие люди. Ты не успеешь рта раскрыть перед следователем, как получишь пулю. Ну а если уйдешь от нее, то в СИЗО тебе перережут горло. Но не тот разговор мы завели. Делай дело – и получишь бабки.
