– Нет.
– Ну, если решили лечиться, то правильно. Я знаю, что такое боль, только зачем в госпиталь? В Риге полно, как мне рассказывал Краус, врачей, занимающихся частной практикой.
– Разберусь.
– Не забудьте, пожалуйста, сообщить о курсантах.
– Обязательно, прямо сейчас позвоню штандартенфюреру Тимме.
– До связи, герр оберштурмбаннфюрер.
Полковник отключился.
Рейтель уже по другому телефону, по закрытой и защищенной линии управления, набрал берлинский номер.
Ответил женский голос:
– Алло. Шарфюрер Бинге.
– Оберштурмбаннфюрер Рейтель. Доброе утро, фрау Бинге!
Ремезов знал эту даму, она была замужем за гауптштурмфюрером, заведующим хозяйственной частью управления.
– Доброе, герр Рейтель, хотя в Берлине поливает дождь.
– Обожаю дождь, особенно мелкий, нудный – осенний.
– Серьезно? А у меня в дождь голова болит, по мне лучше солнце.
– Будет и солнце. Мне, Ева, нужен штандартенфюрер Тимме.
– О, он как раз недавно сообщил, что будет в кабинете. Соединяю.
Послышался треск, гудок и голос начальника спецотдела VI Управления РСХА.
– Да.
– Оберштурмбаннфюрер Рейтель. Приветствую вас.
– Здравствуйте, Рейтель. Что-то случилось?
– Один вопрос.
– Задавайте.
– Когда в учебный центр прибудет первая партия кандидатов в курсанты?
После непродолжительной паузы штандартенфюрер спросил:
– А разве она еще не на объекте?
– Нет. Я минуту назад говорил с Груновым, он-то и попросил меня узнать.
– Мне доложили, что первые двенадцать человек уже выехали из Даугавпилса в 4 утра. Колонна из «Кюбельвагена» и грузовой машины. Расстояние до Риги – около двухсот двадцати километров, уже должны были прибыть.
– Возможно, задержались из-за технической поломки. Я уточню. Значит, двенадцать человек?
– Да, этих нет надобности держать в спецприемнике. Пусть Грунов сразу же оформляет их в курсанты, а инструкторы начинают работу с ними.
– Понял, передам в учебный центр. Извините, когда ожидать вторую и последующие партии?
– В течение недели в центре будет двадцать два человека, по остальным пока работаем. В этот центр кого попало брать нельзя.
– Согласен. Все понял. Мне сообщить вам о прибытии курсантов?
– Да. Вы сейчас едете туда?
Рейтель вздохнул:
– Нет, герр Тимме, разболелся чертов зуб, боюсь, сегодня я в «Тайфун» не попаду.
– Да, конечно, здоровье надо поддерживать. Но о прибытии курсантов доложите, а то я уже начинаю беспокоиться.
– Да, герр штандартенфюрер.
Только Рейтель положил трубку этого телефона, как сигналом вызова прозвенел городской.
– Слушаю. Рейтель.
– Это полковник Грунов. Прибыла первая партия из двенадцати человек, размещена в специальном приемнике.
– Штандартенфюрер Тимме приказал сразу провести их курсантами и сегодня же определиться с расписанием занятий. Завтра вы должны начать готовить из них диверсантов.
– Понял, выполняю!
Пришлось Рейтелю вновь звонить в Берлин.
После короткого разговора с Тимме он откинулся на спинку стула, прикурил сигарету, подумал: «Суматошно начинается день. А предстоит еще плановый сеанс связи».
Выкурив сигарету, он набрал домашний номер Янтушей. По средам Инга брала выходной, отработав в воскресенье, потому что именно в среду она должна была выходить на связь с центром даже без информации, коротким сеансом.
– Алло, квартира Янтушей.
– Доброе утро, Инга!
– Доброе, Марк.
– Если ты не забыла, мы хотели сегодня посетить сувенирную лавку.
– Разве я могу это забыть, ведь ты всегда покупаешь мне подарки.
– Тогда я заеду за тобой через полчаса.
– Хорошо. Я быстро покормлю Макса и буду готова.
– Я поднимусь к вам?
– Конечно, почему нет? Если это не повредит твоей репутации.
– Не повредит. Выезжаю.
Рейтель подъехал к дому № 12 по улице Солтес в 9.20. Оставил «Фольксваген» у тротуара, прошел в подъезд. Позвонил в квартиру № 2.
Услышал за дверью скрип коляски. Это подъехал брат-инвалид Инги. Надо бы ему новую коляску купить, да и заставить местную управу сделать выезд из подъезда.
Макс открыл дверь:
– Привет, Марк!
– Привет. Как дела?
– Да какие у меня дела? Хорошо, что еще библиотека дома есть, по радио-то слушать нечего, одни бравурные марши да истеричные вопли о том, что победоносная германская армия скоро займет Сталинград.
– Этого не будет.
– Как знать… Сил у Гитлера – хоть отбавляй. Всю Европу с ее промышленностью под себя подмял.
– Не сомневайся, нам тоже есть чем воевать. Это не 41-й год.
Вышла сестра:
– Вот и я. – В руке чемодан с рацией. – Где будем работать, Марк?
– С окраины города. Там, где промышленная зона.
– Но там больше помех.
– Зато безопаснее.
– Как появились эти машины с пеленгаторами, стало везде опасно.
– У тебя есть другое предложение?
– Думаю, безопаснее будет где-нибудь в роще.
– Хорошо. Поедем в березовую рощу, это от трассы на Даугавпилс в нескольких сотнях метрах. Устроит?
– Ты подготовил текст?
– Сегодня, скорее всего, мы получим целую кучу запросов. Тебе придется больше работать на прием.
– Блокнот с карандашами в чемодане.
– Тогда едем? Давай чемодан. А то как-то неудобно перед соседями: офицер налегке, женщина с чемоданом.
Макс Янтуш проговорил:
– Неудобно и подозрительно вообще выходить с чемоданом. Возьмите лучше мою спортивную сумку, туда и передатчик, и антенна со всем остальным оборудованием поместится. И внимания она не привлекает.
Рейтель взглянул на Ингу:
– А ведь брат прав. Хотя шансов засветиться перед соседями мало, но они есть. Где сумка?
Женщина сказала:
– Я сейчас.
Ушла в комнату, вышла с сумкой. Обычная кожаная объемная сумка, в такой и вещи переносить можно, и продукты.
Рацию перегрузили в сумку.
