– Не уверен, что это правильно.
– Вот и я не уверен. Значит, так, я докладываю, что группа будет работать по четко определенному плану, в котором только способ эвакуации диверсантов с предателем передан на усмотрение Шелестова и Ремезова. Что все у нас готово, и мы приступаем к боевой операции «Снегопад». А что будет на месте, то и будет на месте. Ты как хочешь инструктируй Шелестова, сбрасывай Ремезову любые указания, но для Верховного операция пойдет строго по плану. Ты понял меня, старший майор?
– Так точно, Лаврентий Павлович.
– И дождись моего звонка в управлении. Не исключено, что товарищ Сталин решит лично проверить готовность группы к обеспечению операции. Тогда вместе поедем на базу. Понятно?
– Так точно, товарищ Берия!
– Свободен.
Пришлось Платову возвращаться в свой кабинет. Он уже предвидел, что впереди ему предстоит еще одна бессонная ночь.
Войдя в служебное помещение, он попросил Данилина заварить крепкий чай. После чего набрал номер секретного объекта «дача Берии».
Ответил майор Шелестов:
– Слушаю!
– Это хорошо, что слушаешь, майор. Чем занимается группа?
– В настоящий момент изучением карты Латвии. Правда, она у нас обычная, географическая.
– Спешу обрадовать тебя, Максим: Ремезов выходил на связь.
– Ну и… – майор едва не сказал «слава богу», – …и что в донесении?
– Узнаешь. Сейчас могу сказать одно: практически все необходимое для обеспечения работы группы подготовлено.
Шелестов спросил:
– Когда вылетаем? Форма одежды, оружие?
– Донесение «Гудвина» у Лаврентия Павловича, он поехал с ним к Иосифу Виссарионовичу. Как только Верховный даст отмашку, начнем непосредственную подготовку к переброске под Ригу. Ты там подготовься. Возможно, я приеду не один, а с товарищем Берией.
– А он-то зачем? Передать личное пожелание успехов от товарища Сталина?
– За такие слова, Максим, очень легко можно загреметь в СИЗО.
Шелестов улыбнулся:
– Ну, во-первых, там я уже был и испытал все прелести сидения в камере. Во-вторых, если меня засадить в СИЗО, кто будет командовать группой, когда операция под Ригой уже запланирована?
– Ничего, освежить твою память – проще простого и после выполнения задания.
– Да, с этим у нас, к сожалению, просто.
– Прекрати.
– Есть!
– Своих держи в готовности. А это что значит?
На этот раз Шелестов вздохнул:
– А это значит, что сидеть нам на даче и бодрствовать до глубокой ночи.
– Правильно оцениваешь обстановку.
– Ну, вам в управлении тоже не сладко придется.
– Все, Шелестов, – прервал командира группы Платов, – прекратить базар. До встречи.
– Одна просьба, товарищ старший майор.
– Давай.
– Если что-то не срастется с приездом, не посчитайте за труд позвонить?
– Хорошо. Но вряд ли что-то, как ты выразился, «не срастется». Для начала операции нужен только приказ товарища Сталина. А он, я уверен, с этим медлить не будет. У товарища Сталина дел по горло и без локальной операции.
– Тоже верно. Я все понял. Мы готовы встретить вас, со старшиной переговорю немедленно. Через десять минут вся охрана будет метлами махать.
Платов положил трубку.
С подъема 20 августа старшина государственной безопасности Семен Лебедь гонял подчиненных. То заметит лист березы, случайно залетевший на площадку перед КПП, то не в меру подтянутый ремень у красноармейца. Сам он еще затемно выбрился, надел новую форму, сапоги.
Один из дневальных постоянно смотрел за дорогой.
Колонна представительских машин появилась, как всегда, неожиданно.
Дневальный заорал:
– Товарищ старшина, едут!
– Все по местам! Предупредить майора.
Мимо контрольно-пропускного пункта, едва сбавив скорость, пролетели «Паккард» и «ЗиС-101», «эмка». Старшина вытянулся в приветствии. Ему показалось, что старший «Паккарда» кивнул ему.
Ворота закрылись. Автомобиль «ЗиС-101» с охраной обошел «Паккард» и встал в конце площадки перед домом. Напротив центрального входа, из остановившихся «Паккарда» и «эмки» к выстроившейся боевой группе вышли нарком внутренних дел Берия и старший майор Платов. Последний нес в руке папку.
Шелестов подал команду и направился к Берии:
– Товарищ генеральный комиссар…
Нарком отмахнулся:
– Отставить, Шелестов, не на плацу.
Но бойцов обошел. Офицеры выглядели безупречно, все в форме НКВД, отдохнувшие, спокойные. В отличие от Берии, по лицу которого было заметно, что ночь он провел бессонную.
– Как дела, товарищи офицеры?
Ответил Сосновский:
– Отлично, товарищ генеральный комиссар, готовы выполнить любое задание партии и правительства.
– Молодцы!
Берия пожал всем руки, распорядился:
– Офицерам находиться здесь, Шелестову и Платову – в кабинет.
Нарком, начальник IV Управления и командир группы прошли в служебное помещение. К остальным офицерам подошел Лебедь, спросил у Когана:
– И чего тут, товарищ капитан?
Вперед вышел Сосновский:
– Что ж ты, старшина, порядок надлежащий на территории не навел?
Старшина побледнел:
– Как не навел? И вчера, и сегодня с утра убирали.
Сосновский усмехнулся:
– Все, да не все. Выходит товарищ Берия из «Паккарда» и наступает на окурок папиросы.
– Да вы что?
– Спрашивает: «Что это такое?» Майор Шелестов, понятно, отвечает: «Не знаю, товарищ генеральный комиссар, территория в ведомости старшины Лебедя». А Берия: «Ну, получит у меня этот старшина, засиделся здесь, на даче, на фронт рядовым отправлю».
Лицо старшины приняло серый оттенок. Осипшим голосом, он спросил:
– Так и сказал: «Рядовым на фронт»?
Буторин воскликнул:
– До чего ж ты наивный, Семен Юрьевич! Не понимаешь, что Сосновский разыгрывает тебя? Уж должен бы узнать его характер.
Старшина взглянул на улыбающегося офицера:
– И не стыдно вам, товарищ капитан? Такими вещами не шутят.
– А что, старшина, фронта испугался?
– Да не фронта. А гнева Берии. Ведь он же может… Да ну вас всех.
И, сгорбившись, старшина поплелся по аллее к КПП.
