– Борделя нет, а саперная лопатка есть. Вперед к опушке, снимать дерн, копать ямы, закладывать парашюты, комбинезоны, маскировать. Начало марша по моей команде.
Офицеры двинулись к опушке.
Сосновский вздохнул:
– Лишняя работа и трата времени, тут никто не нашел бы.
Его подтолкнул Коган:
– Шевели мослами, интеллигент. А то майор заставит тебя одного прятать имущество, а потом догонять группу.
– Не заставит, вместе пойдем, так что ты, Боря, тоже без работы не останешься.
– Отставить разговоры, – приказал Шелестов.
В 21.20, закончив работу, Шелестов подал команду:
– Начинаем марш поляна – окраина Риги. Ориентируемся по карте, которая есть у всех. Или кто-то забыл?
– Да есть, – ответил Сосновский.
Шелестов продолжил:
– В головном дозоре Буторин, за ним, соблюдая дистанцию в двадцать метров, я и Коган, Сосновский на замыкании, на том же удалении. Первый час идем максимально быстро и без перекуров. Привал в 1.20 по моей команде. Витя, – Шелестов кивнул Буторину, – пошел!
За первый час четверо офицеров спецназа, переодевшись в гражданскую одежду, которую обычно носили латыши, прошли пять километров. И это по лесу. Хотя путь пролегал по тропе, не сильно отходящей на восток от проложенного маршрута.
У сдвоенной березы, где тропа резко уходила на восток, Шелестов окликнул Буторина:
– Стой! Назад! – и отдал приказ: – Всем привал пятнадцать минут. Жалобы есть?
– Да какие жалобы, майор, все зер гут, идем как по проспекту.
Шелестов сказал:
– Это мы на первом переходе среднюю скорость обычного пешехода выдержали, дальше пойдем медленнее.
Сосновский добавил.
– До зари заявимся в дом на окраине, который, кстати, еще найти надо. Окраина – она большая. Вряд ли немцы выставили указатель: улица, как ее, Аспарос, тут, господа советские диверсанты, милости просим.
Отдохнув, Шелестов приказал Буторину выйти на грунтовку, по карте – ведущей прямиком до дороги вдоль моря недалеко от Риги. Она не сильно петляла и только дважды заходила в лес.
Половину пути прошли за три часа с небольшим.
В редколесье был устроен большой привал. Он отличался от остальных только тем, что был дольше на пятнадцать минут. Здесь Шелестов разрешил подчиненным по одному перекурить, пуская дым по траве и не оставляя окурков. А также перекусить галетами с водой.
В 4.50 группа подошла к окраине Риги.
До утренней зари оставался еще час, но надо было еще найти улицу Аспарос.
Командир группы после короткого отдыха взглянул на Сосновского:
– Пойдешь искать Аспарос, эта улица где-то рядом. Ее не сложно отличить, правая сторона разрушена и сожжена. Вряд ли там есть уличное освещение.
– Найду.
– Может, тебе в форму переодеться?
– Только время потеряем. Да и у патруля немецкий капитан вызовет больше подозрений, чем простой рабочий.
– Хорошо. Вперед.
Улица Аспарос оказалась рядом.
В 5.15 боевая группа проникла в открытую дверь со двора. А через пятнадцать минут начало светать.
Сосновский упал на диван:
– Ну, слава богу, дошли!
На упоминание бога уже никто не обращал внимания.
Шелестов обошел дом. Осмотрелся. В уютной прихожей увидел тумбу с допотопным телефоном. Поднял трубку, послушал гудки.
Осмотревшись, приказал:
– Первым в охранение до 7.00 идет Сосновский.
Капитан вздохнул:
– Ну, конечно, первым всегда Сосновский.
– За Сосновским до 8.30 заступает Коган, дальше – Буторин и я, если будет такая необходимость. Охранение осуществляем с чердака, для чего используем слуховое окно, при необходимости делаем проемы в крыше на все стороны. В случае опасности – сигнал голосом. Оборону занимаем так: дозорный остается на чердаке, остальные блокируют окна, контролируя подходы. Надеюсь, до этого не дойдет. Сосновскому на чердак, остальным в спальни. В гостиной буду я. Разошлись. Отдельный приказ – в дозоре не курить! Естественно, не включать свет, и так уже светает.
Бойцы лишних вопросов задавать не стали. Сосновский по лестнице забрался на чердак, обошел его. Проделывать проемы не пришлось, крыша была со всех сторон пробита осколками. А вот стекло слухового окна чудом уцелело.
Буторин и Коган завалились на кровати.
Шелестов закрыл дверь на мощный засов, прошел через коридор в прихожую. Взглянул на часы: 5.47. Рано.
Присел на ящик для обуви.
Ровно в 6.00 он по памяти набрал номер. Ему тут же ответили:
– Оберштурмбаннфюрер Рейтель.
– Извините, герр офицер, это разве не морг?
Разведчик сориентировался быстро:
– С ума сошли? Это квартира. И хозяин ее вам представился.
– Еще раз извините.
– А почему вам сейчас понадобился морг? Он открывается в 9.00. Я имею в виду центральный.
– Да? Не знал. Приезжие мы, из деревни.
– Набирайте точнее.
Шелестов положил трубку на рычаги. Вздохнул с облегчением. Контакт состоялся. Встреча назначена на 9.00 здесь же в этом доме. Рейтель, он же Ремезов, Шелестов видел его фотографию в секретном личном деле, подъедет к центральному входу, то есть по улице Аспарос.
Максим взглянул на часы. Как минимум два с половиной часа на отдых у него есть. Прилег в гостиной на диван.
В 8.57 Буторин из окна лестницы крикнул:
– Внимание, по улице к дому подъезжает «Фольксваген», наблюдаю.
Офицеры вскочили, достали пистолеты.
Шелестов сказал:
– Спокойно. Это человек, который будет работать с нами.
Шелестов прошел в прихожую и услышал, как открывается замок.
Майор отпрянул в сторону. Дверь открылась, в прихожую вошел статный оберштурмбаннфюрер СС.
Он увидел Шелестова, рука потянулась к кобуре.
– Свои, – проговорил Максим.
– Это, – гость кивнул на кобуру, – машинально.
– Понимаю. Майор Шелестов, Максим.
– Капитан госбезопасности Ремезов, Андрей, – представился разведчик и, закрывая за собой дверь, спросил: – Как добрались?
– Ну, если мы здесь, то нормально. Пройдем в гостиную?
– Да.
Они зашли в большую комнату.
– Офицеры отдыхают? – спросил Ремезов.
– Уже нет. Находятся в спальнях и на чердаке.
