– Вы слишком нужны нам, иначе такое самовольство не сошло бы вам с рук. Пост убрать, и запомните на будущее: никаких изменений в структуре, особенно в системе охраны центра вы вносить не вправе. Такое право дано только мне.
Узнав о вызове Грунова, подъехал Краус.
– Хайль Гитлер, герр оберштурмбаннфюрер.
– Хайль, майор.
– Что-то произошло? Черт, а это что за пост?
– Полковник объяснит. Впрочем, не следует его допрашивать, он уже все понял.
Рейтель повернулся к Грунову:
– Так, господин полковник?
– Так точно, герр оберштурмбаннфюрер.
Краус воскликнул:
– Но я должен знать, что произошло.
– Господин Грунов, желая усилить охрану, выставил здесь внешний пост охранения. Превышая полномочия, он действовал в благих целях. Мы во всем разобрались. Пост будет убран. Вам же, майор, – он взглянул на Крауса, – следует плотнее работать с полковником. Проверку кандидатов в курсанты, занятия с прибывшим пополнением – все делайте вместе.
– Яволь, герр оберштурмбаннфюрер.
Пока офицеры разбирались, трое солдат во главе с фельдфебелем убрали заграду, сняли палатку.
Грунов сказал Рейтелю:
– Благодарю вас, герр оберштурмбаннфюрер.
– Не за что, полковник. В следующий раз согласовывайте свои решения с Краусом, в исключительных случаях – со мной.
– Я все понял.
– Едем на объект.
КПП проехали без задержек.
Рейтель увидел на песчаной площадке берега Гебаты двух курсантов. Они были одеты в немецкую полевую форму без знаков различия. Рядом с ними с тростью в руке стоял майор Сазонов.
Рейтель остановил автомобиль. Вышел из машины и руководитель лагеря.
– Что это? – спросил Рейтель у Грунова, указывая на троицу.
– Так это мой бывший начальник разведки, сейчас – старший инструктор. Он проводит выборочные занятия по рукопашному бою.
– В распорядке дня данное занятие предусмотрено?
Бывший полковник замялся:
– Рукопашный бой, как таковой, в обязательный курс обучения не входит, но мы, – на местоимении «мы» Грунов сделал ударение, – совместно с майором Краусом решили, что ликвидатор должен владеть приемами рукопашного боя. Так как специального инструктора по штату не предусмотрено, этим занимается майор Сазонов.
Рейтель взглянул на Крауса.
Тот кивнул:
– В данном вопросе, герр оберштурмбаннфюрер, я поддержал полковника.
– Хорошо. Значит, проводите выборочные рукопашные бои?
– Так точно. Но планируем проводить их без ущерба для основных занятий, постепенно привлекая к ним всех курсантов. Если, конечно, вы разрешите.
Рейтель неожиданно улыбнулся:
– Почему я могу не разрешить? Рукопашный бой любому военнослужащему не помешает. Диверсанту – тем более. А ну-ка, пойдемте посмотрим на схватку.
Оставив машины у казармы охранной роты, офицеры прошли к песчаной площадке.
Сазонов бросился им навстречу. Сориентировался с ходу, выдержал субординацию:
– Господин полковник, разрешите обратиться к оберштурмбаннфюреру Рейтелю.
Грунов кивнул:
– Обращайтесь, майор.
Сазонов вскинул руку.
Рейтель остановил его:
– Не надо доклада, я знаю, чем вы собираетесь заниматься. Один вопрос, майор.
– Да, герр оберштурмбаннфюрер?
– Правила боя?
Сазонов посмотрел на Грунова, потом на Крауса:
– Они простые, герр оберштурмбаннфюрер. Победителем считается тот, кто сумеет уложить противника.
Рейтель спросил:
– Что значить «уложить»?
– Отправить в нокаут! За боем буду смотреть я и в любое мгновение остановлю его.
– А если кто-то из курсантов получит увечья, которые не позволят ему освоить основную специальность? Мы лишимся диверсанта, а подобрать нового, как показала практика, не так просто. Следует учитывать и то, что половина из них может не выполнить задания по разным причинам. К примеру, транспортный самолет с боевой группой будет сбит. И все, нет трех-четырех ликвидаторов.
– Герр оберштурмбаннфюрер, я остановлю бой, если увижу, что кому-то угрожает серьезная опасность.
– Ладно, посмотрим. Но учтите, господин майор, если хоть один курсант из-за ваших занятий выйдет из строя, его место займете вы. Начинайте бой!
Сазонову совершенно не светило попасть из старшего инструктора в диверсанты, поэтому он дополнительно проинструктировал курсантов, закончив словами:
– Как только противник окажется на земле, бой считается законченным. И никаких сломанных ребер, челюстей и прочих увечий.
Он развел курсантов. Потом махнул рукой:
– Бой!
Один из курсантов, старший по возрасту, с ходу ринулся на соперника. Сделал обманный выброс левой рукой, намереваясь нанести удар в голову правой. Но тот, что помоложе, оказался проворным и весьма незаурядным бойцом. Он не повелся на обман. Отбил правую руку, сблизился с соперником и нанес ему мощный удар лбом в лицо. Тот взвыл, согнулся, схватившись за голову, и тут же получил удар ногой. Опрокинулся на спину, глаза закатились, из носа потекла кровь.
– Брейк! – крикнул Сазонов.
Молодой курсант отошел в угол площадки, безразлично глядя на пораженного соперника. Тот пришел в себя, кое-как поднялся. Вытер кровь, его мотнуло в сторону, удержался. Сазонов поднес тампон с нашатырем. Незадачливый боец понемногу пришел в себя.
Грунов крикнул одному из курсантов, находившемуся в наряде по первой казарме:
– Волгин, полотенце, аптечку!
– Есть, господин полковник.
Рейтель подошел к проигравшему, когда тот принял более или менее нормальный вид:
– Представьтесь! – приказал он по-русски.
Боец удивленно посмотрел на оберштурмбаннфюрера:
– Капитан, извините, бывший капитан Красной армии Еганов Василий Георгиевич, в прошлом командир стрелковой роты.
– Как оказались в плену?
Курсант взглянул на Грунова, тот кивнул. Бывший капитан стал докладывать:
– Наш полк вел оборонительные бои под Минском. Германские войска отсекли полк от дивизии, танковые подразделения практически уничтожили остатки. Из моей роты осталось не больше взвода, да и те разбежались. Я вышел на дорогу, по которой шла танковая рота вермахта. Поднял руки. Подъехал бронетранспортер, меня связали, бросили в десантный отсек, доставили в какой-то населенный пункт. Оттуда в концлагерь. Но ненадолго. Вскоре в лагере появились офицеры СС. Они допрашивали, проводили осмотры, затем я был вызван на беседу. Разговаривал со мной унтершарфюрер, извините, забыл его фамилию. Он тоже хорошо говорил по-русски. Мы так беседовали три раза, по два часа каждый день. После чего он предложил мне эту службу. Я согласился.
